Исповедь колдуна. Трилогия. Том 1

Екатерина Ивановна ничего не говорила о том, как пользоваться этой энергией. Но я, оказывается, хорошо знал, что нужно делать. В моем сознании проснулось нужное знание и подсказало, как поступать.

Оставаясь в травяном кольце, я повернул кисти рук ладонями вниз, соединил вместе большие пальцы и осторожно погрузил руки в мерцающую корону бьющего из земных недр фонтана сказочной силы. По телу разлилось ощущение тепла, легкое покалывание в кончиках протянутых вперед пальцев сменилось ощущением чистой радости бытия, уверенности в себе. Мощь и сила проникали в глубину тела, распирали его, наполняли разум.

Я был готов стоять возле голубой короны вечность. Не двигаться, не думать, только пить, как из родника, голубое сияние. Я стоял, закрыв глаза и тихонько покачиваясь до тех пор, пока внутренний голос не прошептал повелительно: ХВАТИТ! Тогда я очнулся от грез и с сожалением убрал руки от живого пламени.

Когда я вернулся домой, то, наверное, сиял от беспричинного чувства радости. Заряженные сказочной энергией душа и тело жаждали действия с такой силой, что мне пришлось переделать массу работы, которую я из месяца в месяц откладывал.

Утеплил в большой комнате окно, расширил подоконник под горшки с цветами, подвесил в оконном проеме три лампы дневного света. Насверлил электродрелью дырок в стене, забил чепики и повешал нормально большой ковер над тахтой. Коротким импульсом энергии я взбодрил приунывшего было сынишку и даже, к собственному удивлению, легко вылечил насморк дочке.

Вернувшаяся из похода по магазинам Светлана некоторое время смотрела на мою деятельность со все возрастающим удивлением и, наконец, сказала:

– Ты, Юра, работаешь, как на пожаре. Давно в тебе такого рвения не наблюдала. Глаза сияют, помолодел лет на десять. Может быть тебе премию в конторе дали?

– Конечно дали! – я обнял ее за талию. – Тебя, например, и детей тоже. – я кивнул в сторону детской комнаты. – Может, нам стоит сотворить третьего?

– Ну тебя! Нашел время мечтать! Ночью нужно об этом думать!

Светлана вроде бы пыталась оттолкнуть меня, оглядывалась на двери детской комнаты, а сама прижималась ко мне всем телом. Впервые за семь лет нашей супружеской жизни она осталась одна на три месяца. Одиночество подействовало на жену в лучшую сторону. Светлана стала ласковей и терпеливей с детьми и, что совсем удивительно, со мною. В ней, наконец-то, проснулась истосковавшаяся по любви и мужской ласке женщина. Я пытался дать жене все, как мог и как умел.

По ночам, лежа в своей постели без сна, касаясь друг друга телами, мы строили различные планы дальнейшей жизни, мечтали и были откровенно счастливы!

Боже ты мой, как мы тогда были счастливы! Не хочу вспоминать, но она сама лезет в голову – память о том давнем, навсегда прошедшем времени. Какое это счастье – чувствовать рядом любимого человека! Касаться ее тела, пальцами ощущать упругое сопротивление женской груди, шершавость выкормивших моих детей сосков, чувствовать ладонями атласную нежность бедер, искать в темноте ее жадные губы и слышать жаркий, задыхающийся шепот:

– Юра!.. Юрочка!.. Юрка ты мой!..

Отпуск у меня заканчивался первого октября. Светлана вновь вышла на работу, а дети начали ходить в садик. Отвезя ребятишек на автобусе в детский сад, я возвращался домой, проходил в кухню и прежде всего заваривал крепкий чай.

Потом я доставал из тумбочки сверток с книгой, ложил на кухонный стол, раскрывал тяжелый гримуар на первых страницах и принимался за нелегкий труд переводчика. С помощью Екатерины Ивановны я справился в Ное с тремя начальными листами рукописной книги, на которых давалась краткая характеристика магии и ее разделов. Теперь же, оставшись без опытной помощницы, я убедился, что язык тысячелетней давности не возьмешь лихим волевым наскоком.

Сначала я записывал текст привычными для меня современными буквами, а потом уже приступал к переводу. Приходилось копаться в энциклопедических словарях, читать «Одиссею» и «Илиаду» в переводах Жуковского и Гнедича, изучать словарный запас Житий святых и Библии. Особенно помогло издание «Слова о полку Игореве», где наряду с оригиналом печатался текст переводов Слова на русский, украинский и белорусский современные языки.

Шло время и однажды наступил такой момент, когда я понял, что текст начальных листов книги Велеса больше не является для меня набором непонятных слов с ускользающим смыслом. Я мог свободно читать и понимать старинную вязь букв, как будто сам родился в десятом веке.

Раньше я говорил, что не верю в бога, но неизвестный автор книги неожиданно показал мне религию в новом освещении. Он утверждал, что религия и колдовство – это суть одно и то же. Что жрецы древности и священнослужители наших времен используют в своих службах одни приемы, чтобы повернуть душу человека к божественным началам.