Исповедь колдуна. Трилогия. Том 2

Когда я поднялся на свой второй этаж, Римма Андреевна уже стояла возле нашей двери и нажимала кнопку электрического звонка.

Я усадил ее на кухне и мне не сразу удалось установить спокойствие собственного духа и сосредоточиться. Затем я заставил соседку закрыть глаза и начал сеанс регенерации, предложив ей мысленно сосредоточиться на ощущении своего отрастающего пальца. Сам я только мысленно рисовал на кончике культи точку роста и экономно посылал свою энергию для подстегивания процесса регенерации тканей и конструкции отсутствующего первого сустава.

Мать вернулась домой поздно. Я успел приготовить ужин и долго сидел на кухне, терпеливо ожидая ее возвращения.

Мелодичный сигнал электрического звонка раздался в восемь вечера. Я бросился к двери и открыл ее. Зоя Владимировна молча прошла в прихожую, так же молча сняла обувь и прошла на кухню. Увидев, что ужин уже стоит на столе, она слабо улыбнулась.

– Спасибо, сынок…

– Что случилось? – спросил я с тревогой и вдруг увидел, что она плачет.

Слезы капали прямо в тарелку с подогретым борщом, хотя она прилагала немалые усилия, чтобы сдержаться.

– Несчастье у одной из моих подруг, сынок! – наконец сообщила Зоя Владимировна, – И опять эти проклятые мотоциклы.

– Расскажи по порядку, что произошло, мама?

Зоя Владимировна начала рассказывать. Оказалось, что такой же шестнадцатилетний оболтус, как я, мать которого тоже работала на центральном Дудинском почтамте, уговорил своих родителей купить себе мотоцикл. Ну и гонял на нем в последние дни как бешеный, во всю пользуясь хорошей погодой. И, конечно, догонялся. Уехал за девятнадцатый пикет и по асфальту попытался выжать из машины всю скорость. Под колесо попал камень и парнишка юзом проехался на боку вместе с мотоциклом, не снабженным, как на грех, дугами безопасности. На краю асфальтовой полосы торчала гряда камней и парень влетел в эту, оставленную дорожниками, гряду.

Я мысленно попытался представить, что там произошло и поежился. Бок, наверняка, стесало, как гигантским рашпилем. Но оказалось, что парень докатился до каменной гряды почти на излете и одет он был хорошо для такого путешествия, так что бок почти не пострадал. По крайней мере, так выходило по бессвязному рассказу матери. Хуже было другое. Оказалось, что нога его попала между рамой и колесом, да еще попался навстречу большой каменный обломок с острыми гранями. Этот камень почти начисто срезал пареньку ступню.

– Это ведь так страшно, сыночек! – всхлипнула Зоя Владимировна, – Марина говорила, что нога у него болталась на какой-то одной жилке. А кровь хлестала фонтаном. Хорошо еще, что ехали люди и все видели. Перетянули ногу жгутом и доставили в больницу. Да и Виктор Иванович был на месте.

– Ногу спасли? – быстро спросил я.

– Отре-е-за-ли!..

Зоя Владимировна уже не сдерживаясь рыдала. Я обнял ее за плечи, погладил по голове.

– Не плачь, мама. Лучше скажи: ты с мамой этого мальчика в больнице сидела?

Я сосредоточился и медленными импульсами энергии стал успокаивать бурю, бушевавшую в душе матери. Не сразу, но мне это удалось, ее рыдания стали утихать.

– Я сидела с ней, пока не вышел Виктор Иванович и не сказал, что мальчик будет жить. А вот ногу ему отрезал. Шестнадцать лет и уже калека… Инвалид!

Внезапно она резко повернулась ко мне.

– Пообещай мне, сынок! Нет, лучше поклянись мне всем, что только для тебя свято. Поклянись, что никогда не сядешь за руль этого проклятого мотоцикла. Я больше не переживу, если с тобой что-нибудь случится!

– Ну что ты, мама! – растерянно сказал я. – Сама посуди, как я могу тебе поклясться, когда жизнь пошла такая, что не водить машину просто невозможно.

– Поклянись, сын! Я прошу тебя! Очень прошу, Андрейка, я не смогу больше жить спокойно, если не буду уверена, что ты никогда не возьмешься за мотоциклетный руль.

И она неожиданно сползла вниз со стула и обняла мои ноги.

– Ну что ты, мама, ну что ты! – растерянно забормотал я, поднимая ее.

– Поклянись мне, сыночек! – продолжала настаивать Зоя Владимировна.

– Хорошо, клянусь! – был вынужден уступить я столь неистовому напору. – Клянусь, что никогда не сяду на мотоцикл. Ты довольна?

– Извини, сынок, что я вырвала у тебя эту клятву. Теперь мне будет спокойнее жить. – сказала она успокаиваясь.

– Мама, ты лучше скажи матери этого парня, чтобы они зашли к нам, когда он выйдет из больницы. Понимаешь, мне кажется, ну, во общем, я думаю, что смогу ему вырастить новую ступню. Вернее, помочь его организму вырастить.

Зоя Владимировна посмотрела на меня серыми, широко распахнутыми глазами.

– Но, сынок, ведь этого никто не может! Ни один экстрасенс. Я нигде о таком не слышала и не читала.

– Понимаешь, мама, сегодня днем к нам пришла соседка Римма Алексеевна, что живет в сорок второй квартире. Глубоко порезала левую ладонь. Ножом пыталась открыть банку с консервами. Рану я ей залечил. А потом заметил, что у нее не хватает на правой руке указательного пальца.

– Конечно, знаю. – сказала мать и с любопытством посмотрела на меня. – Она всегда старается спрятать эту руку, на которой нет пальца. Наверное, стесняется.