Исповедь колдуна. Трилогия. Том 2

– Просто не хотели тебя зря расстраивать.

– Но ведь отец…, – я остановился, но потом все-таки решил продолжать. – Он ведь получает очень много, мама. Да и я начал работать, не лучше ли тебе бросить свою работу, тем более сама говорила, что получаешь на своей почте очень мало.

– Глупый ты еще, Андрейка! – засмеялась Зоя Владимировна и погладила меня по голове, как несмышленыша. – Без работы человек не может. Очень быстро тогда болезни и старость начнут подкрадываться.

И она весело закончила:

– Будешь уходить, не забудь запереть двери, работничек!

Что-то весело напевая, она еще раз улыбнулась мне и выпорхнула за двери. Так я неожиданно для себя остался дома один и, немного повздыхав, стал собираться в мастерскую.

На обед мать тоже не пришла и обедать мне впервые с тех пор, как я вернулся из больницы, пришлось в одиночестве.

Только я успел поесть и начал мыть посуду, как в двери постучали. Чертыхаясь про себя я поспешил к двери.

– Кто там?

– Откройте, пожалуйста! – услышал я женский голос и отворил дверь.

Стучалась наша соседка, которая жила с нами на одной площадке. Это была женщина, примерно, моих лет, не очень серьезная. Раньше она жила в своей однокомнатной квартире вдвоем с дочерью, но потом дочь уехала на «материк» то ли работать, то ли учиться, я точно не знал.

Сейчас она стояла передо мной, бережно держа на весу левую руку, кисть которой была обмотана окровавленной тряпкой.

– Я слышала, что вы хорошо умеете… умеешь…, – поправилась она, взглянув на меня, – Лечить раны.

Я молча провел ее на кухню, на ходу произнося мысленную формулу заклинания. Когда я усадил ее на стул и размотал тряпку, кровь уже перестала течь и открылась глубокая резаная рана.

– Как это, Римма Андреевна, вас угораздило?

– Банку консервную пыталась ножиком открыть. – морщась от боли и отводя от руки взгляд сказала соседка.

– Ну, хорошо, Римма Андреевна, сейчас вы закроете глаза и будете думать о том, что ваша ладонь прямо на глазах становится целой, рана зарастает. Края раны постепенно сближаются, смыкаются. Ближе смыкаются… Мышечные волокна соединяются… Сосуды становятся целыми… Остается на коже шрам, тонкий, как волосок… Свежий, розовый… А вот и он исчезает…

Закончив заживление раны на ладони женщины, я хлопнул в ладони и Римма Андреевна открыла глаза.

– Так быстро? – удивилась она. – И, главное, ничего не заметно. Спасибо вам…, тебе Андрей! – поблагодарила она.

– А это у вас что? – спросил я, указывая на ее правую руку, где не хватало двух суставов указательного пальца.

– Это? – она поглядела на руку. – Это еще в молодости случилось, когда я на заводе работала. На «материке». Едва руку успела вытащить из-под штампа.

И она привычно попыталась спрятать руку под стол.

– Сначала я как-то стеснялась, а теперь уж что… привыкла.

– Может быть, попробуем ваш пальчик по новой вырастить, Римма Андреевна? – спросил я, наблюдая, как призрачным светом астрального тела светится давно отрубленный палец.

– А разве такое возможно? – удивленно спросила соседка.

– Пока не знаю, но попробовать можно.

– А это не будет больно? – все еще сомневаясь спросила она. – Я уже за эти годы привыкла к тому, что у меня его нет.

– Если решитесь, то приходите сегодня вечером. – сказал я и поглядел на часы. – А до вечера меня не будет дома.

После обеда я постарался освободиться пораньше. Выйдя к «Белоснежке» я не пошел домой, а уселся на низенькие качели и стал поглядывать в сторону автобусной остановки. Сегодня должны были выписать из больницы двойника, где-то к четырем часам, но шел уже пятый час вечера, а Ведунова все не было. Может быть, он уже давно дома, а я тут кручусь, подумал я и перешел на круговой обзор с помощью локатора.

Сразу же стали прозрачными стены девятиэтажки и я мысленно прошелся по бывшей своей квартире. В ней никого не было. «Значит, еще не пришел, – понял я, – Наверное, Светлана его встречает вместе с ребятишками». Я снова уселся ждать.

Ведунов показался только в начале седьмого. Он шел в сопровождении Светланы, тяжело и как-то неуверенно ступая по земле. Я смотрел на своего двойника и не узнавал. Только сейчас, когда он был в одежде, мне бросилась прямо-таки невероятная худоба его тела. Темно-серый в полосочку костюм болтался на нем, как на вешалке. Справный могучий мужик превратился за полтора месяца в ходячий скелет.

Светлана все время старалась идти рядом, поддержать, но он явно хотел держаться подальше от жены.

Меня они не заметили.

– Ребятишки дома? – коротко спросил он, когда они подошли к подъезду.

– У Саши оставила, у соседки. – ответила Светлана и он кивнул головой.

– Понятно.

Проводив глазами двойника пока он не скрылся в подъезде, я медленно пошел домой. Странное чувство охватило меня. Хотелось все бросить к чертям и вновь соединиться с двойником в одно целое. Но как я мог это сделать, если его разум по-прежнему был окружен непроницаемой зеркальной стеной, не пропускающей ничего сверхчувственного? «А твои приемные родители? – вынужден был напомнить я сам себе. – Хочешь, чтобы они бились в истерике над трупом своего сына?»