Исповедь любовницы Сталина

— Никаких уколов! — крикнул разъяренный Каганович.

— Голубчик, откройте рот! Покажите мне ваши больные зубы! — вежливо, как бы извиняясь, попросил врач.

Выпучив глаза, Заковский замотал головой. Его вытошнило. Два охранника с помощью следователей заставили несчастного открыть широко рот. Доктор ловко удалил ему здоровый зуб, потом второй. Раздался душераздирающий крик. Врач, вытирая полотенцем вспотевшие руки, заикаясь, спросил:

— Я могу быть свободным?

— Нет, товарищ Шумский, вы останетесь у нас, — властно проговорил Л. П.

— Как у вас? Мне сказали, что машина будет ожидать у подъезда.

Вожди дружно рассмеялись.

— Л. П., это несправедливо, — сказал, прищурившись, Сталин, — задерживать такого исполнительного человека.

Референт Берия, комиссар государственной безопасности Лукашев, вышел вместе с врачом. Через пять минут он вернулся.

— Все в порядке, — сказал он, — И. В., ваше указание выполнено.

— За хорошую, честную работу получишь орден, — мягко проговорил Сталин.

В грязный платок Заковский выплевывал сгустки крови.

— Гражданин Сталин, облегчите мою участь!

— Мы все слушаем! — растягивая каждое слово, произнес И. В. Берия, подойдя к Заковскому и наклонившись над ним. — Как только не ответишь на вопрос, будем удалять два зуба. Скажи, дорогой чекист, тебе нравится наш метод?

Собираясь с последними силами, Заковский прошамкал:

— Задавайте вопросы, я буду отвечать.

— Сволочь, почему ты провалил ленинградское дело? — спросил И. В.

— Я прошу у вас снисхождения, я раскаиваюсь.

— Ты с Генрихом Ягодой дружил?

— Мы были товарищами по работе.

— В Одессе взятки брал?

— Да.

— За что и каким путем?

— Через доверенных лиц.

— Вот листок чистой бумаги. В камере напишешь имена, фамилии, адреса, телефоны, если помнишь. Нам нужны все подробности: кто давал, сколько давал и за. что давал. Торговцы имеют хорошую память.

— Это было давно, у многих людей изменились адреса.

— Не беспокойтесь, не надо себя утруждать лишними заботами. — Сталин закурил трубку, которую я ему привезла из Финляндии. — Народный комиссар внутренних дел всех разыщет. Назовите сумму, которую вы получили незаконным образом.

— Я не считал, думаю, что триста тысяч рублей.

Молотов, заикаясь:

— Если Заковский назвал триста тысяч, следовательно, он имел в обращении минимум в десять раз больше.

— Где спрятаны деньги? — спросил Сталин.

— Мы все истратили.

— Кто мы?

Заковский тихо:

— Ягода, Ежов, Жданов, Щербаков…

— На что тратили?

— Я — страстный коллекционер, приобретал книги — редкие издания, собирал марки, монеты, фарфор, бронзу.

— Где находится ваша коллекция?

Берия, радостно потирая руки:

— Во время обыска нам удалось все изъять.

Сталин возбужденно:

— Правильно сделали. Завтра утром пришлите экземпляр описи. Заковский, на женщин вы тоже тратили казенные деньги?

Измученный Заковский опустил голову, тихо прозвучало беспомощное «да».

Берия:

— В рабочем кабинете Заковского в потайном стенном сейфе мы нашли альбомы с фотографиями обнаженных женщин.

Сталин:

— Кто фотографировал?

Заковский:

— Ежов и я.

Каганович сипло:

— Где вы нашли столько женщин?

— В школах, институтах, в театрах, в ресторанах, поездах.

Сталин:

— Кто непосредственно занимался поисками женщин?

— Сотрудники аппарата.

— Назовите фамилии поставщиков.

Заковский назвал несколько человек, запомнила две фамилии: Тангуров и-Османов.

— Куда вы отвозили женщин?

— На дачи.

— Несовершеннолетние девочки тоже проходили через ваши постели?

— Школьницами интересовался Николай Иванович Ежов. Он любил совсем юных, от 13 до 17 лет.

— А вы, Заковский, специализировались на старых дамах?

— Всякое бывало, гражданин Сталин.

— Неужели в вашей компании были товарищи Жданов и Щербаков?

Заковский порозовел, засмеялся:

— Они оба, Андрей Александрович и Александр Сергеевич, когда пользовали девочек, захлебывались слюной. Им, конечно, мешала чрезмерная тучность, но они приспосабливались.

Молотов брезгливо:

— Какая мерзость!

Каганович:

— Где вы брали товары для подпольного магазина? Кто вас снабжал и финансировал?

— В Одессе было два торгсина. Под нашим контролем находились комиссионные магазины, куда поступали конфискованные вещи: картины, бронза, фарфор, изделия из золота, серебра, всевозможные бриллианты, скульптура, старинная мебель, монеты, марки… В подвале торгсина мы оборудовали роскошный бар…

Сталин перебил:

— И цивилизованный бардак, где, как я понимаю, вы занимались не только коллекционированием марок, монет, книг, парнографических открыток?

Побледневший Заковский устало:

— Я согласен дать новые показания и подписать все протоколы допросов.

— Товарищ Берия, — оживленно, почти весело проговорил Сталин, — примите слова Заковского к сведению. Гражданин Заковский, что вы можете нам рассказать о балерине Лепешинской?

— Ольга Васильевна блистательно танцевала на концерте в Колонном зале Дома Союзов. Я пригласил ее на ужин.

— Сентиментальные излияния нас не интересуют, она была вашей любовницей?

— Да.

— На протяжении какого времени?

— Периодически до самого ареста, то есть с того памятного дня, когда мы познакомились, с 22 февраля 1933 г.

— Ты за ней следил?