Исповедь любовницы Сталина

— Чтобы облегчить ваши страдания, товарищ Давыдова, мы решили вам кое-что сообщить! Мы не собираемся жениться, на мои капризы личного порядка не стоит обращать внимание. Я уже вам говорил, что на свете нет такого человека, который мог бы меня переделать, этого не сумеет сделать даже В. И. Ленин. Верочка, я к вам привязался, гордитесь и радуйтесь. Запрещаю вести со мной разговоры на подобную тему, иначе у нас произойдет окончательный разрыв с неприятными для вас последствиями.

Извинилась. Закурив трубку, Сталин спросил:

— Только откровенно, Верочка, хотите стать моей женой?

— Вы сами себе противоречите! Вы только что сказали, что жениться не собираетесь.

— Мы рады, что вы, наконец, нас поняли.

— И. В., Лакоба принял меня очень хорошо, по-братски. Борис Пильняк — мой добрый товарищ. — Все, что я говорила, Сталин пропустил мимо ушей.

— Скоро начнется Конгресс Коминтерна, кроме концертных выступлений мы собираемся поручить вам одно важное дело. Надо умело прощупать взгляды и настроения делегатов, мы снабдим вас необходимыми пропусками. После первого концерта вас узнают. Женщины — сентиментальны, вам, актрисе, они быстро раскроют души. В. А., считайте себя мобилизованной на правительственное задание.

— Постараюсь все сделать, буду рада, если вы останетесь довольны.

— Возможно, делегаты выразят желание побывать у вас дома — смело приглашайте их в гости. Покажите им Москву, центральные улицы, пойдите с ними в театры, музеи, на выставки, в мавзолей Ленина. Их сердца и души должны проникнуться еще большим уважением к Советскому Союзу и к нашей большевистской партии.

В Кремле торжественно открылся VII Конгресс Коминтерна. Делегаты и гости, стоя, приветствовали Сталина. Сенсацию произвело выступление Георгия Димитрова, героя Лейпцигского процесса. Второй докладчик итальянец Пальмиро Тольятти мне не понравился, я почувствовала в нем безвольное существо. Он немного знал русский язык и мог объясняться без переводчика. После концерта он пришел за кулисы с корзиной цветов. Тольятти изъявил желание познакомиться с русскими артистами.

— Вам, госпожа Давыдова, — сказал он мне, — надо совершенствовать свое вокальное мастерство в Италии.

Он подарил мне лакированные открытки с видами Неаполя, Флоренции, Генуи, Рима, золотые часы и две чудесные ручки.

Я говорила комплименты и, конечно, немного растерялась. Меня подбодрил Хрущев. Тольятти обратился с просьбой:

— Госпожа Вера Давыдова, разрешите нам, итальянским коммунистам, побывать у вас в гостях?

— Пожалуйста, я с удовольствием вас приму.

На ужин приехали Тольятти, две пожилые итальянки, Маленков, Хрущев, Ежов, Поскребышев, Стецкий, работники иностранных отделов ЦК ВКП(б), НКВД, которые хорошо владели италянским языком. От коньяка и водки гости развеселились. Хрущев и Тольятти вместе танцевали, зрелище неописуемое, великолепное клоунское антрэ. На кухню, где готовилось кофе, приплелся пьяный Пальмиро Тольятти. Заплетающимся языком, путая русские и итальянские слова, он сказал:

— Вы, мадам Давыдова, весьма красивая и очень аппетитная женщина! Можно за вами ухаживать? Я буду делать дорогие, персональные подарки, вы не пожалеете.

Не помню, что ответила, кажется, отделалась шуткой. Наши товарищи умышленно спаивали руководителя итальянских коммунистов и секретаря исполкома Коминтерна. Неожиданно беседа перешла на острые темы.

— Лев Троцкий собирается с женой поселиться в Италии, — сказал Тольятти.

— Для чего он вам сдался? — злобно проговорил Хрущев. — В вашей партии сразу же произойдет раскол. Троцкий — политическая проститутка. Этого интригана нельзя пускать ни в одну цивилизованную страну, я задушил бы его собственными руками. — Поросячьи глазки Хрущева налились кровью, он притворился, что перепил.

— Министерство иностранных дел Италии, — вновь заговорил итальянский гость, — сообщило, что господин Троцкий, как любой гражданин свободного мира, имеет право приехать в нашу страну, университеты пригласили Льва Давидовича прочитать цикл лекций. Я его слушал — он превосходный оратор.

Хитрый Маленков тихо проговорил:

— Мы собрались в этом частном доме не для политических дискуссий. Я предлагаю пить кофе, отдыхать, слушать музыку.

Шатающийся Тольятти пригласил меня на вальс. Танцуя, он наступал на ноги, прижимался, говорил сусальные комплименты. Товарищи из ЦК сделали множество любительских снимков. Какую роль они сыграли, я расскажу позже. Хрущев по-хозяйски распоряжался в моей квартире, Маленков сдерживался, чтобы его не оскорбить. Никита Сергеевич Хрущев попросил меня показать ему квартиру. В спальне он глухо сказал:

— У вас чудесная, уютная квартира!

При этих словах он многозначительно взглянул на меня и сразу же дал свои телефоны.

— В. А., я хочу с вами встретиться!

Снова волшебный город Сухуми.

— Чертовски устал, — сказал за обедом Сталин, — будем, Верочка, набираться сил. Хорошо, что удалось вытащить на чистую воду итальяшку-макаронника Тольятти. Вы оказали нам неоценимую услугу.