Исповедь махрового реакционера

А общая задача, как я понимаю, у Навального, такая общая, как я понимаю, могу ошибаться, вообще наш кандидат – это второй тур, как они говорят, да? Его задача – стать вторым, его задача – собрать больше миллиона голосов. Его задача – перекрыть результат Прохорова, по-моему, 21,4 %. То есть стать единоличным лидером оппозиции власти в Москве, федеральным политиком. Если говорить не о том, что мы победим и так далее. Ну, пусть они говорят, это политики. Вот его задача.

Задача Собянина – победа в первом туре, желательно за коридором 55 %. То есть уверенная победа. И вторая задача Собянина – чтобы голосование и подсчет были максимально открытыми. То есть у каждого свои задачи, и они их решают…

С. КОРЗУН: Перейдем к теме Сноудена, которая в последнее время немножко обострилась в связи с тем, что «Шпигель» продолжает публиковать данные, и Россия в целях № 1 разведывательных служб Соединенных Штатов Америки вместе с несколькими другими странами.

Отцу Сноудена выдали визу, и он собирается вместе с адвокатом приехать в Россию. Что ты вообще думаешь о развитии этого казуса Сноудена? Россия в ловушке с ним оказалась, либо она уже выходит из нее?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, нет. Сноуден – это, конечно, та горячая картофелина, которую нам перебросил Китай и отряхнул ручонки. Ничего нового из того, что публикуется сейчас в «Шпигеле» или в «Гардиан», я не узнал. Ну да, открыли Америку через форточку. Оказывается, в американском посольстве в Москве стоит шпионская подслушивающая аппаратура. Я могу вам сказать страшную тайну, не будучи Сноуденом: в российском посольстве в Вашингтоне стоит приблизительно такого же уровня, такого же качества и такой же программы шпионская аппаратура и подслушивающая, которая следит за тем, за чем здесь следят американцы. То же самое в Пекине в американском посольстве и в нашем посольстве. Никакой новости в этом абсолютно нет.

И, к сожалению, мы видим, что пока конфликт очень серьезный на уровне слов. Но когда эти слова говорят президенты, я обратил бы внимание, что на обострение сейчас, в отличие от прочих историй, играет Обама, а не Путин. Именно Обама начал этот виток конфронтации словесной, очень серьезной, между прочим. В устах президента я после Рейгана таких слов не помню. Но надо отдать должное и Российской Федерации, она тоже идет на эту конфронтацию. В частности, заявление по тому, что мы будем строить еще одну атомную электростанцию в Иране, – это очень болезненная для США тема. Мы уже почти нашли консенсус по иранскому ядерному потенциалу России и США. Теперь «из-за Сноудена» мы заявляем о том, что будем строить еще одну атомную электростанцию.

Мы абсолютно точно уходим приблизительно в 1982–1983 год. Сейчас будем ждать, что Российская Федерация заявит по Афганистану и что Обама заявит по приезду на Восьмерку. История заключается в том, что кто-то очень правильно сказал, что Сноуден сейчас уже перебежчик, то есть он сотрудник спецслужб, сотрудник в смысле давал подписку, и он сейчас публикует данные не только для общественного мнения, но, как стало ясно сегодня из газеты «Ведомости», передает эти данные российской контрразведке. Значит, он перебежчик. Ну а дальше сам можешь судить.

Я думаю, что ситуация будет ухудшаться.

С. КОРЗУН: К отношениям Соединенных Штатов и России. Многие говорят о конце перезагрузки. Она сейчас заканчивается, либо она закончилась с этой знаменитой фразой Дмитрия Медведева «я передам Владимиру».

А. ВЕНЕДИКТОВ: Для меня было очевидно, что президент Медведев и президент Путин по-разному относятся к перезагрузке или к отношениям с США. Например, когда обсуждался на Совете безопасности российском вопрос, что делать с Ливией, позиция Путина была, как мне рассказывали, была следующая: «им не надо верить, они обманут», на что, как я понимаю, Дмитрий Анатольевич сказал – но я говорил с Обамой, он заверил. Приблизительно, я же не цитирую дословно. Но смысл дискуссии на Совете безопасности российском был приблизительно такой.

И когда я его так пересказываю членам совета безопасности, они говорят – «ну, приблизительно», естественно, не дословно, то есть я верифицировал эту историю. Иными словами, у них просто разные стартовые отношения. Но надо вспомнить, что Путин по своему образованию и воспитанию офицер брежневской эпохи, где был вероятный противник. Дмитрий Анатольевич все-таки рос в период перестройки, где у нас было потепление, где рушилась Берлинская стена, имею в виду, входил во взрослую жизнь, в другое поколение. И в данном случае у них действительно были разные позиции. Когда Путин вернул себе ядерный чемоданчик, то он в соответствии со своим представлением и стал себя вести.