Исповедь мантихоры

– В астрале? У тебя появился парень? – взвизгнула Вика, в меру своей подростковой испорченности неправильно истолковавшая мои слова. По-моему, слово 'астрал' у нее ассоциируется с немного иным словом… Вот уж не ожидала от нее, – расскажи!

– Не дайте Боги! – перекрестила ее я, – я просто читала! Ночью с парнем довольно проблематично читать в одной комнате, не находишь? Не упоминая исключений типа брата и прочего, разумеется.

– Ну, так бы сразу и сказала, – поскучнел ребенок, которому явно не хватало сплетен обо мне. Как будто их и так мало ходит, – ладно, я к Насте пошла.

Посмотрев на ее удаляющуюся спину, я с облегчением вздохнула. Воистину, правда – лучшая ложь. Пусть лучше думает, что зачиталась. Но с каких пор астрал воспринимается как ночь с кем-то? Нет, этот мир положительно сошел с ума.

– Кого я вижу, – услышала я за спиной довольный голос и обернулась, – нас почтила присутствием сама великая Марысия Шварц! Чем вы заслужили такой милости? Готовьте фотоаппараты, может, она разрешит с ней сфотографироваться и даст автограф!

– Ага, падай ниц пред моим величием, ничтожнейший и, возможно, я сохраню тебе жизнь. Автографы за отдельную плату и только зеленкой на лбу, фотографии только на зеркальную камеру, – фыркнула я, чмокая Ежа в щеку, – то-нибудь новое есть?

– Ага. Ты в курсе, что у нас с пятницы новый преподаватель литературы? – огорошил меня парень, довольно наблюдающий за тем, как вытягивается мое лицо, – наимилейшая дама, между прочим.

– А Марину Андреевну куда дели? Я не хочу другую! – воззрилась на него я, чувствуя, что Вика, похоже, слишком сильно потянула меня за косу и выпрямила несколько извилин за компанию, – что вообще произошло? Вас невозможно оставить одних, совсем от рук отбились.

– Чаще ходить надо, – хмыкнул Вова, пропустив колкость, – мы отстаем от остальных групп на восемь пар из-за того, что Маришка по своей программе преподавала. А сейчас родители написали телегу на нее, нас и забрали. Теперь подтягивают срочно – до летней сессии всего ничего, а у нас еще конь не валялся. Мы не готовы к экзаменам. nbsp; – Но так же вроде не делается ничего, – удивилась я, – еще в четверг одна вела, а теперь другая? Кто теперь, кстати?

– Имя не помню, но на выходные нам задали читать 'Собачье сердце', а сейчас будет контрольная по нему, – подмигнул Еж, – а подписи собрали еще в марте, за тебя твоя мама расписалась на родительском собрании. С добрым утром.

– Приехали, – помотала я головой, – у тебя с собой 'Сердце'?

– Ну разумеется, – кивнул Вова, полюбовался на мою обрадованную физиономию и фыркнул, – я без сердца из дома не выхожу, да и ты, полагаю, тоже.

– Оч смешно, – закатила я глаза, – библиотека открыта?

– Со второй пары, – обрадовал Серый, с любопытством прислушивающийся к нашему разговору, – а контрольная на первой. Облом-с.

– О, Семчук, у тебя ведь есть книга? – вспомнила я о том, что на Еже, в общем-то, мир клином не сошелся, – или подсказывать будешь?

– Эй, о чем ты? На литературе и русском подсказываешь мне ты, – протестующее помотал головой парень, – я тебе подсказываю на физике и математике, забыла? Не читал я…

– Нарооод! – отчаиваясь, крикнула я, – у кого с собой 'Собачье сердце'?

– Печень устроит? – деловито спросил старшекурсник, проходящий мимо по коридору.

– Только если твоя, – отмахнулась я от парня, – ну так?

– У меня есть, – незаметно подкрался сбоку и навис надо мной Шурик, – но я сам так и не добрался до книги на выходных, придется вместе читать. Проблема в том, что звонок через тридцать секунд, а преподаватель стоит за твоей спиной.

– Здравствуйте, – проблеяла я, медленно оборачиваясь, – прекрасно выглядите.

– Спасибо, – кивнула и впрямь симпатичная женщина среднего возраста, – я тебя на прошлой лекции не видела.

– Я это… уезжала, – сглотнула я, – вот только-только сегодня утром приехала.

– Хочешь сказать, что не читала того, что было задано на сегодня, следовательно, к контрольной не готова? Возможно, вообще не знала о том, что домашнее задание существует? – наклонила голову преподавательница.

– Нет, теоретически я, конечно же, знала, что оно существует, и, возможно, даже в нашей группе, но никак не по литературе, – я вперила глаза в пол, – представьте, какая у меня душевная травма: в четверг я вышла из кабинета Марины Андреевной, а сейчас я узнаю, что она вообще нам больше не преподает. И как мне поступить, куда мне податься? Все мои идеалы порушены…

– Бедный ребенок, – поцокала языком учительница, – но хотя бы на один твой вопрос я ответить могу: подавайся-ка ты в кабинет, не задерживай мне начало урока. Контрольная будет длинная, займет весь урок, это в твоих интересах. Ты, кстати, тоже ее будешь писать. Уж не знаю, откуда ты возьмешь ответы.

– Я постараюсь с потолка, – вздохнула я, – но ничего не обещаю.

– Кажется, в пятницу последним уроком в этой аудитории было занятие у четверокурсников, – переступила порог преподавательница, – посмотри, чтобы там не было их ответов, а то перепутаешь.