Исповедь мантихоры

– А чего ты хотела? – с преувеличенным интересом посмотрел на меня парень, – прежней дружбы нет, верно? Мы теперь не нужны, ты где-то в своих иллюзиях или в чем ты там… Ты прогуливаешь лекции и подбиваешь других на это, я понимаю, что тебе знания сейчас не нужны, что ты уже всю эту программу знаешь, но мы-то хотим учиться! Мы не хотим прогуливать, не хотим молчать на парах литературы, когда ты одна говоришь за весь класс, зачем так поступать? А как ты поступила с Робином? Кем можно быть, чтобы в день своего дня рождения так прокатить друга? Как так можно?

– Как поступать? – разъярилась я, – как? Вы молчите потому, что не знаете чего-то, но в чем здесь моя вина? Я не тащу никого за собой в лес, у каждого бывают в жизни переломные моменты, один из них наступил у меня. Я отдалилась от всех, это абсолютно естественно для человека, переживающего что-то свое! А Шурика вообще не трогай, во-первых, он тут ни причем, во вторых, он не друг мне, а товарищ, а в-третьих, ты тоже там был!

– Лой, это не является чем-то естественным, – неожиданно сказал Суслик, – когда мне плохо, я прошу помощи у вас и у Ольки, своей девушки, вот это – естественное. А когда ты замыкаешься в себе, это просто самокопательство, которое не приведет ни к чему хорошему, кроме пятнадцатой больницы. И если ты не хочешь туда попасть, то пересмотри свое отношение к людям, в особенности к своим друзьям.

– Я просто привыкла справляться сама, – насупилась я и неожиданно для себя спросила, – что за больница такая?

– Психушка, – коротко ответил Семчук.

Повисло неловкое молчание. Я вспомнила, что случилось в середине января, в понедельник. У меня бы день рождения в воскресенье, праздновать его я решила на следующий день с одногруппниками. С Вовой, Лаурой, Някой, Семчуком… Вот только в компании был еще и Шурик. Достать он меня успел еще в середине декабря, так что его я не приглашала. Но сказать ему это в лицо так и не смогла. Просто не пригласила. Он подарил мне первые два тома из серии 'Ведьмак' Анджея Сапковского, которые я почему-то нигде не могла найти. Обрадовал. Но к тому времени неприязнь к нему была настолько велика, что я не смогла пересилить ни ее, ни себя. С последних двух лекций литературы мы сбежали. Я, Вова, Лаура и Семчук. Няка не захотела уходить с пар. Мы ушли вчетвером, только на крыльце заметив, что Робин выбежал за нами. Переглянулись и промолчали. Пошли в супермаркет на другой стороне улицы, купили бутылку вина и каждому по коктейлю. А потом я стукнула себя по лбу и сказала, что забыла купить пластиковые стаканчики. Они продавались в холле на первом этаже, на посту охраны. Там рядом стоял автомат с водой, и стаканчики все покупали у охранников. Робин вызвался стаканчики купить, но как только мы через стекла супермаркета увидели его на другой стороне улицы, мы припустили в сторону леса, хотя уговорились ждать его возле входа. В тот вечер он так и не нашел нас. Сначала он звонил, потом стал писать смс. Потом все отключили телефоны…

На следующий день он не пришел в колледж. Весть о том, как я обошлась с ним, мигом облетела группу. Меня все хвалили, хлопали по плечам и поздравляли, он успел надоесть почти всей группе. Неуютно чувствовал себя Вова, успевший себе напридумывать ужасов типа суицида и прочего. И я, после разговора с Ксюшей. Мы вместе с ней ходили на подготовительные курсы, вместе поступали, вместе прошли на бюджет и единственные с курсов попали в нашу группу. Я уважаю ее, действительно уважаю. Я могу не прислушаться к Суслику, Вове или Няке, но к ней – всегда. Именно она и втолковала мне, насколько низко я поступила с этими дурацкими стаканчиками.

В среду он пришел. Первой лекцией была математика, он опоздал. Когда он пришел, преподавателя не было в аудитории, и первое, что он сделал, войдя в аудиторию, это расставил пластиковые стаканчики перед нами. Группа дружно расхохоталась, а я на его глазах смяла стаканчик в руке и метко запустила в помойку, не вставая со стула. И попала. А он молча сидел. Над ним смеялись и называли его живым воплощением персонажей 'Крестного отца', предупреждали, что теперь он всем нам жестоко отомстит по всем правилам сицилийской мафии. И снова смеялись. Я смеялась с ними.

Молчание совсем уж затянулось, всем было явно неуютно, но разрядить обстановку никто не решался.

– Я обещаю, что буду бороться за дружбу, – остановилась я, когда тишина начала давить на уши и молчать стало совсем уж невозможно, – и не дам нашей глупости ее сломать. До завтра.

– Нет уж, – Вова с Семчуком опять взяли меня под руку и с преувеличенным энтузиазмом потащили вперед, – ты не хочешь услышать историю?

– Хочу, – благодарно улыбнулась я, – про инопланетян, вспоминая прежнюю тему?

– Почти, – ухмыльнулся Вова, – про 'Секретные материалы'. Слушаешь?

– А то, – вздохнула я, мысленно проектируя Вове памятник в форме ночного горшка. Все-таки редкий человек, – итак?