Исповедь о жизни, любви, предательстве и смерти

Так как она не просто некрасива, а жутко некрасива, у нее, судя по всему, не было по всей видимости, не только любви, а хотя бы даже просто парня, который бы согласился лечь с ней рядом. Быть может, если бы у этой девушки было доброе сердце, у нее появились бы друзья, и кто-нибудь из молодых людей согрел бы ее своей близостью. Но она, кроме престрашного внешнего вида, была буквально напичкана злобой ко всем. Понятно, что парни от нее шарахались, и тогда эта особа решила, что она лесбиянка. Объектом для своей «любви» она избрала Настю и стала досаждать ей идиотскими звонками, а потом не менее идиотскими СМС, так что Настя вынуждена была сменить номер телефона. Узнав о наших отношениях, она с яростью присоединилась к травле меня и Насти, создав специальную страницу в интернете, где все было посвящено оскорблениям меня и Насти. Но это была еще не вся подлость этого гнусного существа. Зная, что Настя очень чувствительна, как автор, они стали глумиться над ее научными статьями, найдя себе в качестве «достойного» помощника молодого самовлюбленного как Понасенков историка Дмитрия Горшкова. Эти жалкие, завистливые людишки начали буквально издеваться над всем, что писала Настя. Они утверждали, что все в ее статьях ерунда, а если в них что-то написано более-менее прилично, это написал за нее Соколов, а Ещенко просто дура, единственно умеющая ублажать в постели своего мэтра.

Я уже говорил, как ответственно Настя относилась к своим статьям, как много и честно работала и какой у нее был высокий интеллект.

Я абсолютно категорично заявляю, что ее статьи были написаны ей самой, а наши общие статьи были настоящим соавторством, о чем я уже говорил, каждый из нас вносил свою лепту, свою равную долю во все наши статьи.

Нападки злопыхателей доводили Настю до слез! И все это повторялось чуть-ли ни каждый день. Враги нашли «слабое звено», мою любимую, и били, били по ней, не переставая. Она стала раздражительной, конфликтной, а иногда просто плакала, закрывшись в спальне.

Глава 28. Последние месяцы счастья

И все-таки 2018 г. несмотря на ряд грядущих неприятностей начался для нас очень интересно. На зимние каникулы, ведь они были у нас одновременно, мы поехали во Францию, поработать в архивах, но не только.

Тогда я готовил мою открытую лекцию про художника Лежена. Об этом художнике необходимо сказать пару слов. В 1792 г. он был студентом художественной школы, когда по призыву «Отечество в опасности!» он записался добровольцем в армию, защищать революцию. Служил хорошо, быстро стал офицером, но художественных занятий не только не бросил, но и наоборот, по указанию начальника штаба Бертье, написал картину «Битва при Маренго», 14 июня 1800 г.». В этой битве Лежен лично участвовал и хорошо знал события этого дня. А потом началась удивительная карьера штабного офицера, а потом и генерала, который в промежутке между походами писал картины о сражениях, в которых только участвовал, а после отправлялся в очередной поход. Потрясающая судьба воина и живописца одновременно.

Большая часть картин Лежена находится в Версале, но в залах, которые постоянно закрыты для публики. К счастью, среди моих хороших знакомых был заместитель начальника всего дворцово-паркового комплекса Версаля. Как музейный чиновник такого ранга, он имел квартиру, непосредственно в малых королевских апартаментах дворца! Поэтому для начала он пригласил нас с Настей к себе в гости, и мы отобедали прямо в королевских палатах, ну а дальше нам удалось прогуляться по залам дворца, и в частности по знаменитой Зеркальной Галерее Версаля без посетителей. В этот день дворец был закрыт для посещения, не помню точно, по какой причине.

Ну а потом, мой знакомый открыл для нас заветный 3-й этаж, где хранится живопись Наполеоновского времени (не вся, но большая часть Версальской коллекции), и где в частности висят картины Лежена. Конечно, мы все осмотрели в деталях, а Настя, как всегда исполняла еще и роль фотографа. По завершению визита наш великодушный «гид» представил нас с Настей сотруднице, которая совсем недавно делала выставку картин Лежена, первую в своем роде. Мы разговорились, и она сказала, что большую помощь в организации выставки оказал потомок Лежена, барон Лежен, у которого хранится ряд удивительных работ, не выставленных в музеях. Я конечно сказал, что был бы рад познакомиться с подобным человеком. Любезная дама записала на всякий случай мой номер телефона, и вручила на прощание увесистый каталог картин выставки. На этом мы с благодарностью распрощались с гостеприимными хозяевами Версальского дворца.

Каково же было мое удивление, когда на следующий день, гуляя по Парижу, мы услышали, как зазвонил мой телефон, и я, сняв трубку, услышал, разумеется, на французском языке:

— Здравствуйте, господин Соколов?

— Да.

— Добрый день, это Вас беспокоит барон Лежен.

Это прозвучало так примерно, как если бы специалисту по русской истории позвонил бы Багратион… или Брюллов.