Исповедь о жизни, любви, предательстве и смерти

Но, конечно, главным результатом поездки стало не купание в Средиземном море, а наше знакомство с современной французской армией. Я уже говорил, как мы вместе с полковником Кесслером синхронно начинали наш служебный день, он занимался боевой подготовкой своего полка, а я обучением своих «войск» для будущего выступления. Наши реконструкторы питались вместе с солдатами 3-го полка, а я с несколькими командирами групп обедал в офицерском обеденном зале, похожим на шикарный французский ресторан.

Впрочем, что касается самой еды, то в солдатской столовой было если не вкуснее, то точно обильнее, да и получить можно было всё быстро и без долгих церемоний. Вино наливали и там, и там, хотя конечно разное.

Но что на меня произвело большое впечатление — это парадный вход в штаб полка. Здесь, как и полагается стоял часовой у знамени части, но рядом с современным знаменем стояло и старое знамя королевских времён (реконструкция, естественно. В XV–XVII вв. Знамёна были очень простыми, не представлявшими с точки зрения материальной, никакой ценности, и они не дошли до нашего времени) — чёрное с белым крестом. Но что особо произвело неизгладимое впечатление — это огромные мраморные доски с выбитыми золотыми буквами именами всех командиров полка с 1494 г.! Первым в списке стоял естественно отважный рыцарь Баярд, последним мой знакомый — полковник Кесслер. У примерно трети командиров части после имени и фамилии стоял золотой крест. Это значило, что этот полковник погиб в бою, командуя частью…

Ну а теперь вернёмся к Жоржу Грийо. Я ещё много раз встречался с ним во время наших поездок во Францию. Эти встречи стали редкими после 2010 г, так как генерал был очень болен и не хотел, чтобы его, привыкшего к активной, энергичной жизни, видели в таком состоянии. В 2017 г Жоржа не стало.

Воинская церемония прощания с героем состоялась в парадном дворе собора Инвалидов, где похоронен Наполеон, и где происходят все значимые военные церемонии французской армии.

Рассказав об этом удивительном рыцаре XX в., я хочу поведать ещё об одном человеке, который сыграл в моей жизни важную роль. Речь идёт о крупнейшем специалисте по истории Наполеоновской Франции, Жане Тюларе, я думаю, самом известном сейчас в мире историке этого периода.

Если генерал Жорж Грийо, это образец доблестного французского воина, то профессор Жан Тюлар — блистательный французский интеллектуал, великолепный знаток эпохи и удивительный оратор, пожалуй, лучший франкоязычный историк-оратор, которого я знал.

Я познакомился с его книгой «Наполеон или миф о спасителе», ещё в начале 80-х годов, мне подарил её кто-то из французских друзей. Эту книгу я зачитал до дыр, перечитав её, наверное, десятки раз. Она небольшая по объёму, но это восхитительный конденсат знаний о Наполеоновской эпохе с великолепным научным аппаратом и критической биографией в конце каждой главы, с короткой, но ёмкой характеристикой важных трудов.

Я встретил Тюлара в первый раз где-то в самом начале 90-х годов, когда он приехал в Россию первый раз, и мы сразу очень подружились. Я пригласил его к себе домой, и в продолжение замечательного вечера он подписал мне зачитанную, перечитанную книжку. А потом в течение многих лет, до самой трагедии, оборвавшей мою нормальную жизнь, мы встречались с ним, в основном уже во Франции.

Блистательный интеллектуал, интересный собеседник, Тюлар, как я уже сказал, был замечательным оратором, именно у него я старался научиться искусству доносить лекции до слушателей. Помню, как на одной из конференций, посвящённых Наполеоновской эпохе, Тюлар должен был делать доклад о парижской полиции в эпоху Консульства (1799–1804 гг.). Ведущий представил Тюлара безмолвно сидящего с каменным лицом. Судя по его отнюдь не эффектной внешности и бесстрастному лицу, казалось, что сейчас начнётся довольно занудный научный доклад.

После представления ведущего, Тюлар ещё секунд двадцать молчал неподвижно смотря в пространство, и вдруг, внезапно округлив глаза, и сделав резкий жест руками, он почти крикнул:

— Paris fait peur! (Париж пугает!)

Зал вздрогнул от неожиданности, и тогда Тюлар уже по-профессорски спокойно добавил:

— Так писал в своём рапорте от (такого-то числа) префект полиции Парижа…

Рассказ продолжался вполне размеренным голосом, но аудитория уже была словно загипнотизирована, и все слушали не отрываясь, а Тюлар, несмотря на спокойный тон иногда умело вставлял в свой рассказ то удачную шутку, то фразы, полные эмоционального напряжения. В завершении лекции зал разразился восторженными аплодисментами. Вот что значит для историка уметь говорить!

Благодаря высокой оценке моих трудов Тюларом, я три раза был приглашён в Сорбоннский университет читать лекции. Каждый раз по два-три месяца в качестве «professeur, chef d'etudes», профессора главы образовательного процесса (по своей теме, конечно).