Читаем Исповедь одинокого мужчины полностью

С детства не любил большие сборища. Лучшей компанией для меня всегда было два человека: я и моя девушка. Ну, или когда хочется повеселиться, то три-четыре человека. Многолюдные компании я терпеть не мог, так как там обязательно найдется заводила, который будет громче всех говорить, навязывать свою точку зрения, спорить и стараться быть во всем лидером. Может быть, я и не любил их из-за того, что сам всегда был скрытым лидером, который проявляет себя в группе только с наступлением экстремальной ситуации, опасности и внешней угрозы. В таких случаях, как показала мне армия, говорливые, кричащие лидеры из-за трусости уходят в тень и они становятся совсем незаметными. Ко всему прочему в разговорах я никогда не навязывал своего мнения и не любил споры, потому что часто в споре невозможно убедить какого-нибудь человека не из-за того, что он понял свою неправоту, а из-за того, что ему стыдно в этом признаться. Частенько человеку не хватает силы воли согласиться с тем, что он проиграл в споре, и он до конца будет стоять на своем мнении, даже понимая, что он неправ. В результате такие споры становятся бестолковыми, неконструктивными, потому что не приводят к поиску истины, а становятся упражнением для ораторского мастерства. Кстати, никогда не проигрывать в спорах учат и на популярных курсах ораторского мастерства. Другими словами, там не учат тому, чтобы в споре найти истину, а тренируют любым способом, правдой и неправдой победить соперника в словесном поединке. Таких ораторов, окончивших подобные курсы, в профессиональной деятельности я повстречал не раз, и всегда меня от их красноречия мутило. Да и по телевизору в популярных передачах все чаще и чаще стали показывать таких ораторов, спор между которыми превращается не в поиск истины, а в базар не слушающих друг друга невоспитанных людей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза