Исповедь плохой подруги (СИ)

Задумавшись, я забыла, что Чмоня не ходит сама по лестнице. Она тянула поводок и я очнулась только на третьей ступеньке. Чмоня смотрела на меня своими огромными черными глазами, которые были влажными и потому казалось, что Чмоня тоже плачет. Блин, она хоть в туалет успела сходить? Вероятно, нет.

Я вышла обратно на улицу. Чмоня была этому рада. Мы с ней немного прошлись. Я все думала, как же могло так случиться… Почему такая жуткая, такая нелепая случайность оказала такое громадное влияние на меня. Как мне пережить этот вечер? Ночь? Я не смогу так долго держать все в себе. Мне нужно как минимум выговориться.

Адель.

Нужно написать ей… Нет, лучше позвонить.

— Алло? — услышала я через полминуты.

Ну и что я собираюсь ей сказать? Вывалить всю душу вот так сейчас, стоя во дворе и наблюдая за тем, как Чмоня обнюхивает деревья?

— Можем встретиться? — сказала я.

— Конечно! Ксюша, что случилось?

Голос Адель вмиг стал обеспокоенным. Она так за меня переживает.

— Такое нельзя говорить при встрече, — пыталась повторить я тон, с каким Адель говорила мне о своем свидании с тем диджеем. Получилось погано. Плаксиво, будто кто-то умер.

Уже через полчаса мы сидели за столиком на открытой веранде одной кофейни, которая находилась недалеко от моего дома. Я только завела Чмоню и пошла сюда. Не успела даже переодеться. Поэтому сейчас, в простых шортах и старой футболке я чувствовала себя здесь не к месту, хотя кофейня была самой обычной. Зато Адель, кажется, постаралась над собой. Она была в легком платье. Хорошо хоть без каблуков. А то я бы чувствовала себе еще более никчемной.

Я уже все рассказала Адель и теперь смотрела на белое сердечко на шапочке из пены, которым увенчивалась моя чашка с латте.

— Не хочу говорить, что я говорила, но…

— Замолчи, — сказала я, поднимая взгляд на Адель.

Кажется, за весь сегодняшний день это был первый взгляд, которым я ее наградила.

Адель сидела, закинув нога на ногу. Одной рукой она держала блюдечко, второй — чашечку. Для завершенного образа богатой аристократки ей не хватало только мизинчик оттопырить.

Смутившись собственной злости, я опустила взгляд. Он упал на подол юбки Адель, которая колыхалась от теплого ветра, который подул к вечеру.

— Нет, ты послушай. Я тебя предупреждала, ты не послушала. Поэтому и злиться ты можешь только на себя.

От всех этих речей мне становилось только хуже. А я-то думала, что получу облегчение, если с кем-нибудь все обсужу.

— Тебе не стоило выставлять то видео, — сказала я. — Ты виновата в том, что Тимур все узнал.

Адель прыснула от смеха.

— А тебе не стоило сосаться с Владом.

От возмущения я даже подскочила с места.

— Да он сам пристал! Он специально все так подстроил! Напоил меня, а потом решил, что может делать все, что ему вздумается!

Адель отставила чашку и сложила руки на груди.

— Ну да, конечно. Прямо пистолет к виску приставлял и умолял его поцеловать. — Адель покачала головой. Затем она отвернулась и, глядя куда-то вдаль, сказала тоном, которым озвучивают общеизвестные истины: — Ты сама виновата.

От этих слов я почувствовала себя так, будто меня ударили под дых. Хотелось отдышаться, но кислорода не хватало, словно его вовсе никогда не существовало на планете.

— Адель, — сказала я тихо. — Как ты можешь так говорить?

Адель пожала плечиками. Она болтала ногой, все еще смотря в закат, а затем повернулась ко мне и четко произнесла:

— А что? Я просто перечисляю факты.

Теперь я задышала быстро, моя грудь учащенно вздымалась и опускалась. Наверное, я сейчас очень глупо выгляжу. Адель сидит, я — стою, но все равно кажется, будто она выше. Я опустилась на стульчик, но не почувствовала себя лучше.

— Это жестоко по отношению ко мне, — сказала я.

Губы дрожали от того, что я пыталась удержать слезы, и потому слова получились смазанными. Но Адель меня поняла. Она вскинула брови и посмотрела на меня.

И уже в следующую секунду ее настрой сменился на противоположный. Она подошла ко мне и, присев на корточки, обняла, как взрослые обнимают детей. Тут уж я не выдержала и зарыдала по-настоящему.

— Ну что ты, — шептала Адель. — Не расстраивайся…

Разумеется, ее слова не сильно мне помогали. Я чувствовала, как сжимаются плечи, как хочется спрятать лицо в ладони и самой вжаться в стульчик, чтобы занимать как можно меньше места в этом мире.

— Тебе еще, можно сказать, повезло, — сказала Адель, заправляя волосы мне за уши, чтобы они не закрывали лицо. — Вы сразу и расстались. Не сильно успела привязаться.

Я перестала плакать и посмотрела ей в глаза. Наверное, видок у меня сейчас жуткий. Я буквально чувствовала, как набухли веки.

— Адель, — сказала я с мольбой в голосе. — Но мне он по-настоящему нравится… Почему ты говоришь, что это хорошо, что мы так сразу и расстались?

Адель улыбнулась одним уголком губ. Она отвела взгляд на несколько секунд, задумавшись над чем-то, затем снова посмотрела мне в глаза.

— Я знаю о чем говорю, — сказала она и, не дав мне возразить, добавила: — Потому что сама встречалась с ним почти целый год.

Глава 20 В которой все еще хуже