Исповедь плохой подруги (СИ)

Когда у мамы закончилась смена, она пришла ко мне. Принесла кучу еды, как будто меня тут еще полгода обещали держать. Мне не хотелось есть, хотелось спать. Но те два часа, которые мама пробыла со мной, я с трудом старалась не заснуть. Я отвечала на вопросы мамы, но больше сама ее слушала. Она пыталась меня отвлечь, но, кажется, лучше бы ее саму кто-то развлек. Я не особо переживала, что теперь придется месяц, или сколько там, ходить в гипсе. Теперь-то у меня есть моральное право на то, чтобы отдыхать и ничего не делать. Кажется, это как раз то, что мне нужно. За последние несколько дней я так истощилась, что постель и сон были для меня лучшим времяпровождением. Зато мама нервничала знатно. Я пыталась ее успокоить, но не особо преуспела. Хотя вроде как домой она ушла несколько расслабившись. Увидела, что я жива и не стону от боли. А остальное можно пережить.

Когда я осталась сама с собой, то невольно стала думать об Адель. Почему она не поверила Тимуру? Потому что это Тимур? Или потому, что она думает, что со мной не может произойти что-то плохое? Ну, на первый вопрос я могу получить ответ. Для этого я взяла телефон, сфотографировала свой гипс и отправила Адель.

Ответ пришел минут через десять. Смеющиеся смайлики. Я глубоко вздохнула и отложила телефон, но вскоре мне пришло новое сообщение.

А: Вы с Тимуром меня разыгрываете? Даже если бы сегодня было первое апреля, все равно не смешно.

К: А я и не шучу.

Немного подумав, я написала адрес больницы и номер своей палаты. Затем я выключила вай-фай и отложила телефон, чтобы не слышать уведомлений. Что мне толку с ее сообщений? Я хотела, чтобы она пришла, а не чтобы посочувствовала и забыла.

Я продолжила лежать, глядя в потолок. Я то засыпала неспокойным сном, то просыпалась, когда из коридора доносились резкие и громкие звуки. Было неспокойно. Поглядывая на дверь, я все надеялась увидеть, как ко мне заходит Адель. Этого не случилось.

Когда в тридцать пятый раз за этот бесконечный день я попыталась заснуть, в дверь постучали. Я подскочила так резко, что нога и висок отдали приступами боли, которые не посещали меня уже пару часов. Она пришла! Я так и знала! Правда, теперь сделать выбор будет куда сложнее.

Я так широко улыбалась, что заболели щеки. Но когда дверь открылась и в комнату зашел посетитель, я была так удивлена, что не могла заставить себя ни улыбнуться, ни даже слова произнести.

— Привет, — сказала Вика, подходя к моей кровати.

Она осторожно села на стульчик и поставила на тумбочку какой-то пакет.

— Это тебе, — сказала она.

Я глянула на пакет. Сквозь целлофан просвечивала яркая кожица апельсинов. Ну прямо как в кино.

— Ты как?

Я перевела взгляд на Вику. Похоже, у меня язык отнялся от удивления, потому что я не могла ничего сказать.

— Голова болит?

Я кивнула, хотя голова не очень-то болела. Просто надо было как-то выразить, что я ее слышу и понимаю.

— Ладно, — сказала Вика. — Вижу, ты устала… Я пойду.

Она уже начала подниматься, как я схватила ее за руку, и сказала:

— Нет! Стой! Останься! Пожалуйста.

Вика резко опустилась.

— Я просто не ожидала увидеть тебя, — сказала я в попытках оправдаться.

— Да, мне стоило предупредить тебя.

Затем в палате повисла тишина. Вика! Как она узнала? Почему пришла?

— Так как ты себя чувствуешь? — сказала Вика, пока я была в силах только таращиться на нее.

— Нормально, — сказала я и, кивая на ногу, добавила: — Нога только сломалась.

Мне почему-то стало смешно, и Вика тоже улыбнулась.

— Как ты узнала, где я?

— Тимур сказал, — ответила Вика. — Он всем нашим сказал.

Всем сказал? То есть и Адель, и Владу, и Карине… Но только Вика пришла. Ну что же, они и не обязаны были приходить. Кто я им? На самом деле никто, просто знакомая.

Увидев, что я приуныла, Вика положила руку на мою ладонь.

— Знаешь, — сказала она, нервничая. — Я хотела тебе кое в чем признаться.

— Валяй.

Мне казалось, что ничего такого страшного Вика мне не скажет. Да и что могло меня напугать? Я под машину попала. Меня теперь только проезжая часть должна страшить.

— Помнишь, когда был твой день рождения…

О нет. Худший день в году снова дает о себе знать.

— В общем, ты же тогда пригласила Адель.

— Откуда ты знаешь? — сказала я.

Я снова позабыла о том, что мне лучше резко не шевелиться. Дернувшись, я слегка застонала. Тупая голова. Она что, теперь до конца жизни будет так болеть?

— Адель мне сказала.

Вика выглядела такой подавленной и так долго собиралась с мыслями, что я не могла понять, в чем же таком страшном она хотела мне сознаться. Может, хочет поругать меня, что я не пригласила и ее? Но это же бред. Если бы она и была на такое способна, то не стала бы этого делать, пока я лежу в больнице после ДТП.

— Так в чем ты хотела признаться? — спросила я.

Вика еще немного помолчала. Я чувствовала, как она то сильнее, то слабее сжимает мои пальцы. Наконец она сказала:

— В общем, я знала, когда у тебя день рождения. А Адель перепутала.

— Это мне известно, — сказала я, стараясь, чтобы мой тон был нейтральным.

— И я ей сказала, что она перепутала.

— И… — начала я, но запнулась, осознав, что это значит.