Исповедь расстриги. Как воскреснуть из мертвых

Перед Новым годом в палате на восемь коек нас осталось трое – я, старенькая бабушка, которая из-за глухоты замкнулась сама в себе, и невероятное создание Ирина, крошечная девушка, скрюченная ДЦП, с личиком странной куклы, рыженькая, по-своему очень милая и бесконечно влюблённая в нашего доктора. Она выглядела ребёнком, но возрастом оказалась чуть старше меня; из-за своей болезни Ирина никогда не ходила ногами, а в последнее время так обессилела, что не могла двигаться даже в инвалидной коляске, зато полулёжа с огромной скоростью она мастерски вязала своими вывернутыми ручками ажурные салфетки на спицах, высший пилотаж!

Ирина рассказывала дикие истории про себя и свою семью, про безумную любовь с солдатиком в гарнизоне, где служил её отец, и я не могла разобрать, где там правда, а где вымысел. Её здоровье и жизнь висели на волоске: у неё обнаружили цирроз печени и целый букет болезней вокруг него, и она жила только благодаря какой-то сложной схеме гормонов и обезболивающих уколов.

В Новый год больница опустела, весь свободный персонал разбежался праздновать, а наш лечащий врач и по иронии судьбы мой тёзка Валентин, решил провести эксперимент над Ириной и попробовать своими пассами снять ей боли, разом отказавшись от всей сложной схемы уколов, которую ну никак нельзя прерывать без постепенного снижения дозы.

И всё это у меня на глазах.

Ирина не просто в него влюблена – для неё он бог и герой в одном лице, самый главный человек в жизни, а жить ей недолго. И вот этот небожитель сам снизошёл к ней и просит помочь ему в исследованиях. Конечно, она с радостью соглашается, как же, это единственное, что она может подарить ему от всего любящего сердца!

И начинается!..

Несколько дней Валентин Петрович почти постоянно находится в нашей палате, вдобавок приглашает ещё какое-то столичное светило, и они с ним уже вдвоём колдуют над Ириной, а ей становится всё хуже и хуже.

* * *

Отец Георгий успел рассказать мне, какое страшное дело экстрасенсорика, и что сами экстрасенсы – пособники сатаны, а те, кто у них лечится, идут в погибель.

Я нынешняя не могу писать об этом серьёзно, поэтому получается глупо, но поверьте, что отец Георгий был хорошо образован, начитан и мастерски владел речью. Он умел донести свою пламенную веру не только до обожавших его деревенских бабушек, но и до университетских умников, заражённых скептицизмом до мозга костей.

На исповедях ему без боя сдавались высокие офицерские чины, и народная артистка, рыдая, каялась в блудных грехах, к нему приходили за советом врачи, профессора и городские начальники – он умел разговаривать со всеми.

Но сильнее всего проповеди отца Георгия почему-то воздействовали на музыкантов и художников, которые вскоре собралось тесным кружком вокруг него. Вот им, точнее, нам, он убедительно доказывал всю пагубность творчества, на это слово вообще было жёсткое табу, потому что Творец у нас один, Он и творит, а ты тварь, и можешь только вытворять, вот и терпи, что положено по грехам – и опять у меня ничего не получается!

Я давно уже вышла из-под батюшкиного влияния и передаю только вульгарный смысл его слов, но он умел зацепить какие-то тайные струны внутри у каждого слушателя, и ему верили сразу и безоговорочно.

Так вот, про греховность занятий экстрасенсорикой отец Георгий убеждал с особой силой, потому что ещё год назад мой духовник сам был экстрасенсом очень высокого уровня, пока не уверовал при самых невероятных обстоятельствах, тогда же он крестился и пришёл в Православие. Поэтому отец Георгий очень хорошо понимал всю пагубную суть этой деятельности, доходчиво объясняя, почему Церковь приравнивает экстрасенсорику к колдовству и магии, а это самые страшные грехи, хуже некуда, хула на Духа Святаго! Ибо Божий промысел о человеке нарушается, когда в него вмешивается горе-целитель, и болезнь даётся человеку для того, чтобы он одумался и перестал грешить, а экстрасенс его исцеляет лишь на примитивном уровне, снимает симптомы, убирает боль, и человек продолжает грешить ещё больше и погибает без покаяния.

Отец Георгий запросто мог бы заодно и медицину туда же присовокупить, но в те времена она находилась на таком низком уровне, что от мученичества мало чем отличалась, поэтому тоже вела к покаянию.

* * *

Однако вернёмся в нашу палату, где над бедным Ирининым тельцем, скрюченным под одеялом, сутками колдуют два экстрасенса, а я на это смотрю, уже понимая, какое духовное беззаконие они совершают, да и с медицинской точки зрения всё происходящее – преступление!

Ирина корчится от боли, стонет, у неё ломки, как у наркомана, так оно и есть, ведь её резко сорвали с большой дозы сильнейшего препарата, а врачи только руками машут и дают «установки»…

И так много часов подряд!