Исповедь «Русского азиата» Русские в Туркестане и в постсоветской России.

За воротами, во дворе, — коровник, свинарник, курятник и другие хозяйственные постройки. К хозяйственному двору примыкал приусадебный земельный участок с садом и огородом. Подобные «архитектурные комплексы» — своеобразные памятники первым русским переселенцам, даже в городах, можно было встретить до 70 х годов.

Надолго в Таласе задержаться нашей семье не удалось. Я очень сожалел об этом, в Таласе мне нравилось все — климат, природа, первые друзья. Добрая память и приятные воспоминания о том времени остались на всю жизнь. Через тридцать три года, в 1983-м, я вновь попал в Талас по служебным делам. Это был обустроенный современный город, вот только русских и немцев там почти не осталось, как впрочем, и старых «архитектурных комплексов».

Тянь—Шань, г. Нарын, 1951 год

В середине зимы 1951 года отца переводят в г. Нарын — областной центр Тянь—Шаньской области. Из Фрунзе, в открытом кузове «захара» — так тогда называли грузовик ЗИС-5, по Боомскому ущелью держим путь на западную оконечность озера Иссык—Куль в город Рыбачье. Сто восемьдесят километров грунтовой дороги от Фрунзе до Рыбачьего это половина нашего пути. В Рыбачьем пообедали, отдохнули и мимо озера тронулись к Тянь—Шаньским горам.

Под надрывный вой двигателя ползем на вершину перевала Долон. Высота более 3000 метров над уровнем моря. Дорога петляет серпантином, так что идущий ниже нас автомобиль кажется букашкой, медленно карабкающейся по нитке дороги. То ли от нехватки кислорода, то ли по слабости здоровья, периодически мне становилось плохо, подступает слабость и тошнота. Несколько раз пришлось останавливать машину, чтобы немного пройтись пешком.

По словам шоферов, спуск с перевала Долон в сторону Нарына составляет шестьдесят километров — одна надежда на тормоза. Не счесть шоферских жизней, которые принесены в жертву Долону. Кстати, позднее, после горных Тянь—Шаньских дорог, меня очень удивляло, как же надо постараться, чтобы совершать аварии на равнине!

Но вот, наконец–то, поздно вечером мы в Нарыне. Нас ждали две небольших комнаты в старом рубленом домишке, примыкавшем к областному радиоузлу и жарко натопленная печь.

Нарын расположен на высоте 2000 метров над уровнем моря — высокогорье, тот же Алай, в узком ущелье, по которому с востока на запад протекает одноименная полноводная горная река. В городе было всего две параллельных улицы: центральная улица Ленина и Красноармейская. Северный склон горного хребта был покрыт тяньшаньской елью, зарослями рябины и кустарниками. Зимой солнце заходило за хребет в три часа дня — наступали сумерки.

Река Нарын, вырвавшись в Ферганскую долину, приобретает всем известное название Сырдарья. Судьба Сырдарьи славная и трагическая одновременно. Славная потому, что Александр Македонский в Таджикистане, в районе Ходжента поил в Сырдарье своих лошадей, а трагическая — потому, что люди в Ферганской долине, разобрав воду на полив хлопчатника, лишили Сыр–дарью и Аму–дарью природной миссии питать Аральское море и оно погибло.

В двух десятках километров вниз по течению реки Нарын лежит просторная долина — казалось бы удобное место для города. Однако город заложили на прямом пути из Китая в Иссык—Кульскую котловину, затем по Боомскому ущелью в Чуйскую и далее в Ферганскую долинам. Это был один из маршрутов Великого шелкового пути. Здесь располагались глинобитная кокандская крепость, затем пограничная часть. Что касается исторических памятников, то в городе их не было — кочевники после себя не оставляют каменных палат.

В 50-е годы в Нарыне было приблизительно 15–20 тысяч жителей, половина из них русские, эвакуированные во время войны из России. Средних школ было две — русская и киргизская. Выходили две областных газеты — соответственно на киргизском и русском языках. Взаимоотношения наших родителей, как и всех русских с киргизами были простыми и дружескими. Передо мной фотография коллектива областных связистов, который с 1951 по 1955 год в Нарыне возглавлял мой отец. Обветренные лица простых тружеников, большинство киргизы, — частые гости в нашем доме, почти все в почтовой форме.

В один из первых дней пребывания в Нарыне я решил покататься по незнакомому городу на коньках. Это чуть было не закончилось для меня печально. Выезжаю на своих «ласточках», которые мне купили еще в Таласе, и вдруг, в тихом переулке на меня неожиданно набрасываются два пацана — ровесника, с очевидной целью завладеть коньками. Как оказалось, подобные разбойные налеты, особенно на незнакомцев с другого края в городе были делом обыкновенным.