Исповедь шлюхи

— Если Жвания поможет, потом от него не отвяжешься. — Сделал вывод Алексей Михайлович Нелидов.

— Отвяжемся. Он мне обязан, я ему нет. — Возразил Голенев.

— И ты уверен, он узнает, кто похитил девочку? — В голосе Скворцова прозвучала нотка сомнения.

— Я уверен, что он уже знает. — Усмехнулся Голенев: — А сутки попросил, либо чтобы договориться с похитителями, либо чтобы набить себе цену.

Мака подняла голову от журнала:

— Ты стал, как я, ясновидящим?

— Нет, Мака. Просто, когда я с ним разговаривал, он слишком уверенно держался.

— Есть и еще один момент, говорящий в пользу довода Олега. — Добавил Скворцов: — Почему он сам приехал в Бирюзовск?

— Я тоже об этом подумал. — Согласился Голенев: — Откуда ему знать о наших проблемах?

— Тут ты, мой дорогой, не прав. — Мака закрыла журнал, поднялась с кресла и потянулась как кошка: — Уж я-то эту публику знаю. Ворье быстро разносит новости. Ты несколько дней бегаешь по городу и трясешь братков. Настучали.

— Мы никому впрямую не говорили о внучке Корзона. Ни я, ни Сережа, а тем более Степан ее имя не называли. — Настаивал на своем Голенев. Мака сделала вид, что ей разговор мужчин наскучил, и снова уселась смотреть журнал.

— Будем ждать. Другого выхода у нас все равно нет. — Высказался Олег. Он отпустил Скворцова, и они втроем занялись делами.

— Я согласна вложить бабки в ваши гостиницы. — Впервые заявила Мака двум своим компаньонам. До этого она только интересовалась деталями, и своего согласия открыто не высказывала.

— Значит, начнем реконструкцию. — Потер руки Нелидов.

— Я вижу, ты доволен. А помнишь, при первом разговоре кривился. — Напомнил Олег.

— Каюсь, поскольку к женщинам в серьезных делах отношусь без особого энтузиазма. Но Мака случай особый. С ней я готов рискнуть… — Ответил Алексей Михайлович и подмигнул девушке.

Они принялись обсуждать фирмы, кому поручить ремонт и не заметили, как наступил вечер.

— Я хочу есть. — Сказала Мака, когда за окном стемнело.

— Приглашаю поужинать у меня дома. — Предложил Нелидов: — А заодно Маку с женой познакомлю. Моя супруга Нина Петровна назначена директором двух отелей, и дамы должны найти общий язык. Голенев не возражал, Мака тоже. Они вышли из офиса, и в это время к дверям подкатил Жвания. Бандит, сверкая золотом коронок, выбрался из лимузина и отозвал Голенева в сторону:

— Я верну тебе девчонку без выкупа. Но у меня есть условие.

— Говори.

— Ты не будешь требовать крови похитителей. И не станешь докапываться, кто они.

Олег посмотрел бандиту в глаза:

— А у меня есть выбор?

— Выбор у человека всегда есть. — Усмехнулся Жвания: — Можешь дать деньги, девчонку вернут. Нюхай след, мсти, делай что хочешь. Но тогда я тебе никаких гарантий давать не буду.

— Твои дружки?

— Некорректный вопрос. Но, как друг, я тебе отвечу. Это не мои дружки. Они очень молодые люди. Но родителей этих молокососов я знаю. Сопляки решили сами подработать, и старшим ничего не сказали. Решать тебе.

— Я принимаю твои условия. Когда?

— Завтра вечером.

— Раньше не можешь?

— Нет, геноцвали. При всем желании раньше не получится. Ребенка не успеют привезти, она далеко.

— Хорошо, подождем. — Ответил Олег. Жвания еще раз сверкнул фиксом и уселся на заднее сидение. Перед тем как лимузин тронулся с места, бандит бросил быстрый взгляд на Маку. Девушка улыбнулась краешками губ и отвернулась.

* * *

— Когда он кончит говорить слова присяги, включай гимн Советского Союза. — Распорядился Самуил Прудкин, заглянув в радиорубку актового зала. Редактор газеты «Вести Глуши» отвечал за церемонный протокол торжественного мероприятия. Молодой радист Яша Ципкин включать гимн не желал.

— Наш мэр демократ, а гимн коммунистический.

— Делай, что тебе говорят. Демократического гимна пока нет. — Настаивал редактор. Тем временем Постников заканчивал свою речь. Он представил Вячеслава Анатольевича Стеколкина в качестве своего вице-мэра и вызвал его на сцену. Из зала раздались жидкие хлопки, и Стеколкин поспешил сцену покинуть. Настал заключительный момент торжественной церемонии. Постников положил руку на портрет Ельцина и произнес слова присяги, которую сам сочинил накануне ночью:

— Я, мэр города Глухова, торжественно клянусь заботиться о здоровье и благосостоянии граждан города. Гарантировать законность и порядок на его территории, способствовать процветанию свободы и демократии.

Поняв, что с присягой покончено, Яша Ципкин включил гимн. Сотрудники мэрии и приглашенные горожане переглянулись. Первым поднялся Андрей Макарович Телкин. Бывший секретарь райкома сделал это автоматически. У него вошло в кровь — играют гимн, вставай. За ним начали подниматься остальные. Ко второму куплету стоял весь зал. Гимн звучал без слов, но пожилые люди шевелили губами, напевая про себя знакомый текст михалковского панегирика. «Нас вырастил Сталин на благо народа, на путь и на подвиги нас вдохновил».

Постников замер на трибуне бледный. Ему ничего не оставалось, как дослушать ритуальную мелодию запрещенной ныне организации. При последнем аккорде раздались аплодисменты.