Исповедь шлюхи

— С тобой хули говорить. — Вскипел Максюта: — С Прудкиным поговорю. Пусть редактор уломает тестя.

— Вот, бля, заварил кашу, — и полковник грязно и витиевато выругался.

В кабинет заглянула супруга Курдюка, Таисия Николаевна:

— Вань, вы когда-нибудь угомонитесь?! Время восьмой час…

Максюта удивленно посмотрел на часы:

— Закрываем базар. Пора на работу собираться и думать, господа хорошие, кто похоронную комиссию возглавит?

— Ты и возглавляй. — Буркнул Стеколкин.

— Нет уж, идтить вашу мать, — отказался Данило Прокопьевич и выразительно резанул ладонью об локоть: — На-ка выкуси! Ты теперь, Славка, у нас взаместо мэра, вот и покажи себя людям. — И загоготал, как жеребец.

* * *

Вылетая в Бирюзовск, Голенев оставил машину на платной стоянке в Домодедово. «Волжанка» оказалась на месте, но выехать он не мог, потому что перед ним растопырилось дверцами серебристое «Вольво». Двери иномарки владелец распахнул настежь, а сам куда-то исчез. Олег усадил Маку в машину, а сам пошел искать обидчика. Их оказалось трое. Двое крепких парней прощались с третьим, тоже весьма внушительного вида молодым человеком. Он держал в руках маленький чемоданчик и рассказывал провожавшим какую-то забавную историю.

— Мужики, там ваша тачка с открытыми дверями? — обратился к ним Голенев.

— Ну, моя. — Ответил один из провожавших.

— Мне бы выехать.

— Выезжай, если надо, — ухмыльнулся водитель «Вольво».

— Вы мне дорогу загородили.

— Тогда жди.

— Вы меня не поняли? — В другое время Олег отнесся бы к подобной проблеме спокойно. Но сейчас нервы у него были взвинчены до предела.

— А ты чего, пацан, голос повышаешь? — Спросил дружок владельца иномарки и двинулся на Олега.

— Я тебе нет пацан, — Голенев сделал шаг вперед, и нахал медленно опустился на асфальт.

— Что ты с ним сделал? — крикнул владелец иномарки и вместе с обладателем чемодана бросился на Олега. Голенев одного ударил нагой в пах, а другого послал кулаком в нокаут. В пах получил владелец «Вольво». Не обращая внимания на его вопли, Олег вывернул ему руку и повел к иномарке. Усадив водителя за руль, захлопнул раскрытые двери и спокойно уселся в свою машину. Через секунду путь оказался свободен. Выезжая со стоянки, Олег заметил, что нокаутированный уже на ногах и оказывает помощь приятелю.

— Восстановил справедливость? — спросила Мака, подкрашивая себе ресницы.

— Пришлось проучить жлобов, — нехотя пояснил Олег. Они выехали на трассу, и он утопил педаль газа в пол. Дорога позволяла любую скорость, но «Универсал» Павла больше ста двадцати выжать не мог. И это для него было много. Кузов дрожал, сзади постукивала подвеска, а движок, хоть и с заваренным глушителем, все равно выл как истребитель времен Второй мировой.

До Московской Кольцевой они не разговаривали. Тут Олегу пришлось ехать медленнее, и шум в салоне стал тише. Мака положила свою руку ему на коленку:

— Я понимаю, как тебе тяжело. Могу чем-нибудь помочь?

— Можешь, если не будешь меня доставать, — ответил он.

Оставшиеся четыреста пятьдесят километров Мака молчала.

* * *

В Глухов они въехали около трех часов дня. Олег высадил девушку возле ворот ее кооператива и со словами «Я сам тебя найду», рванул к дому Постникова.

Дверь открыла Руфина Абрамовна. Олегу показалась, что она постарела на несколько лет. Он обнял пожилую женщину:

— Как Таня?

— Сидит у него в кабинете. На все звонки таки отвечаю я. — И плечи у нее затряслись.

— Понял. Держись, мама Руфа.

— Что мне таки остается…

— Я хочу видеть Татьяну.

— Попробуй.

Олег шагнул в квартиру и постучал в кабинет. Таня не ответила. Он открыл дверь и вошел. Она сидела за письменным столом Тихона и смотрела в стену. Он взял стул и присел рядом. Она на мгновение повернула к нему голову и снова отвернулась к стене. Глаза у нее были сухие, но их выражение Олега испугало. Минут пять они сидели молча.

Голенев заговорил первым:

— Как это было?

— Очень просто. Тихон слишком старался обогнать Стеколкина. Лодка зачерпнула воды и перевернулась.

— Ему никто не помог?

— Слава обогнал его метров на двадцать. Я первая поняла, что муж тонет, и закричала. Слава оглянулся, сообразил, в чем дело, развернул лодку и погреб к нему. Голова Тихона еще несколько раз показалась из воды. Стеколкин прыгнул ему на помощь и, в конце концов, вытащил, но было поздно. Тихон уже захлебнулся. Его откачивали два часа, но так и не откачали.

— А почему никто другой не сумел подплыть? — удивился Голенев.

— Другие лодки сильно отстали. Вперед вырвались они двое.

— Где его лодка?

— Затонула.

— Затонула? Как? По правилам безопасности прогулочные лодки снабжены воздушными отсеками. Такая лодка не может затонуть?!

— Олег, оставь меня. Я не могу сейчас думать о вещах, которые уже не имеют никакого значения. Хозяина станции, кажется, привлекут к уголовной ответственности. Но Тихона это не спасет.

— Хорошо, Таня, я больше не буду. — Олег взял ее руку и поцеловал.

Выдержка ей изменила. Она бросилась к Олегу, обняла его и закричала в голос:

— Олежек, за что?

— Поплачь, Танюша. Будет легче. — Он обнял ее и заплакал сам. Они стояли, прижавшись друг к другу, и ревели.

— Где сын?

— К маме отправила.