Исповедь соперницы

— Саксонка беременна от Эдгара, — задумчиво сказала она, словно только сейчас осознала услышанное. — Это измена мне, но даже мой отец, имеющий столько бастардов, не сочтет это поводом для наказания графу. Однако ты, Гуго говоришь так, словно знаешь что-то, что поможет мне избавиться от мужа. Говори.

Она смотрела на меня своими темными горящими глазищами и я начал. Напомнил, что Эдгар Армстронг из семьи мятежников, а так же сказал, что в вопросе прошлогоднего мятежа он не так и не безупречен перед королем. Он покрыл зачинщиков, он никого не покарал, кроме несчастного Ансельма, разумеется. А далее я стал говорить обо всем, что имел против Эдгара. И о его превышении полномочий насчет рынков, и о подозрительных сношениях с храмовниками. Сказал и о его пособничестве разыскиваемому Гаю де Шампер.

Бэртрада хищно улыбнулась.

— О, отца это заденет, как личное оскорбление. Однако, с моей помощью Эдгар приобрел огромные связи. За него теперь вступятся не только Стэфан и Мод, но и вся норфолкская знать — все эти де Клары, д'Обиньи, Варрены…

— И тем ни менее, для них он прежде всего ваш муж. А без Бэртрады Норфолкской — просто сакс.

— Но и первой женой моего отца была саксонка, — осторожно напомнила графиня. — Саксы уже не просто покоренное племя. Отец опирался на них, когда добивался трона. Он даже ввел в свод своих законов старые саксонские положения.

В законодательстве Бэртрада разбиралась, как никакая иная женщина. Но я знал, что ей ответить. Мы ведь в Норфолке, а здесь со времен восстания Хэрварда, саксы на особом положении. И если Бэртрада умело все выставит перед отцом, отпишет ему, вряд ли он станет долго церемонится с зятем. Пусть она вспомнит судьбу де Беллема и иных мятежников, которых Генрих заживо сгноил в темницах. Главное как преподнести все королю. И было бы неплохо, если бы письмо пришло не просто так, а после какого-то инцидента, прилюдной ссоры, дабы были свидетели готовые присягнуть, как сакс обращается с дочерью монарха. Тогда король поймет, что отдал свое дитя недостойному человеку, и у нее просто не было иного выбора, как уличить его.

— И который предпочел ей саксонку, — зло закончила графиня.

— Ну тут он просто глупец, — подытожил я и быстро обнял и поцеловал Бэртраду. Даже несмотря на ее сопротивление. Она всегда вырывалась, это ее возбуждало.

В итоге Бэртрада оттолкнула меня, демонстративно вытерев губы. Но в ее вишневых глазах так и плясали чертики.

— Ты великий плут, Гуго.

— Моя матушка говорила мне это с рождения.

Мы переглянулись и расхохотались. Но своего я добился. Бэртрада полностью подчинилась мне. Я же уверял:

— Верь мне, Бэрт, радость моя. Мы с тобой горы свернем.

— А какой награды ты ждешь для себя, Гуго?

— Только твоей благосклонности. Я ведь так люблю тебя…

Бэртрада довольно заулыбалась. И написала королю письмо под мою диктовку. Теперь нам оставалось только ждать повода для публичного скандала. Бэртрада уверяла, что ей ничего не стоит его спровоцировать. Ух и чертовка она была!

А потом произошло одно событие.

Случилось это через день после нашей с Бэртрадой договоренности. Только завершилась дневная трапеза, слуги еще не сняли столешницы с козел, а я со своими рыцарями попивали эль в углу. Графиня в окружении своих женщин расположилась у одного из каминов. В это время к ней приблизился управляющий с сообщением, что в замок прибыл саксонский тан Хорса из Фелинга, у которого дело к графу. Бэртрада хотела было отделаться от гостя, но я предпочел вмешаться, объяснив, что у меня свои счеты с этим саксом, и раз уж он приехал, мне только меньше хлопот. Заинтригованная Бэртрада велела впустить гостя, предоставив мне любые полномочия.

Вскоре в зал вошел Хорса — в овчинной накидке до пят, длинной расшитой тунике, на лысеющем темени серебряный обруч. Принарядился сакс и без оружия, только у пояса обычный нож. Явно прибыл с миром. Но на лице надменность, своды замка окинул с презрительным неодобрением.

Я незаметно подошел к нему.

— Что тебе угодно, flearde asul?

Он повернулся, как на шарнирах. Узнав меня, отшатнулся. Не из страха, скорее из негодования.

— Я прибыл к Эдгару Армстронгу. А если тебе, нормандец, есть что мне сказать, то давай выйдем в поле и там решим, кто из нас надутый осел.

Я расхохотался.

— Не хватало еще, чтобы я принимал условия сакса. Что же до графа, его нет в Гронвуде. Однако миледи Бэртрада наверняка снизойдет выслушать тебя. А там… Чтож, я найду способ, как поквитаться с нахалом вроде тебя.

Его лицо было белым от гнева, однако страха он не выказывал. Я более не разговаривал с ним, вернулся к столу. Но предварительно сделал жесть, чтобы Геривей и еще один из моих подчиненных преградили саксу выход. У этого невежи вполне хватило бы бестактности уйти, не выказав почтения графине. Да и отпускать его вот так не хотелось. Ведь эта саксонская свинья смела угрожать мне, когда сила была на его стороне. Но теперь наши места поменялись, и я уж постараюсь достойно проучить его.