Исповедь социопата. Жить, не глядя в глаза

Я научилась удовлетворять социопатические наклонности с помощью оптимального профессионального поведения. Кроме того, научилась смирять былую юношескую импульсивность. В начале карьеры я была очень неосмотрительным молодым юристом, но всегда считала, что бесшабашность окупится. Я делала такие глупости, как покупка дешевых акций в надежде получить большой куш, обещанный устроителями лотерей. Я умудрилась за счет фирмы учиться игре в теннис. Я пыталась сбить с пути истинного одну женщину, старшего партнера, находившуюся до этого в превосходных отношениях со своим многолетним партнером. Мне удалось соблазнить одного из менее заметных партнеров, но ненадолго – он понял, что я никуда не годный помощник. Однако по большей части мне всегда удавалось выйти сухой из воды, если, естественно, не считать, что в конце концов меня просто уволили.

Но теперь мне есть что терять в случае, если дела пойдут не так, как надо, – деньги, стабильную жизнь, карьеру, относительно постоянный состав сотрудников, к которым я привыкла. Все эти рассуждения постоянно скрипят в голове и заставляют думать о миллионе мелких рисков, которые, складываясь вместе, становятся величиной, которой нельзя пренебрегать. Осознание вызывает у меня симптомы состояния, которое я, за неимением лучшего слова, могу обозначить как «тревогу», хотя я не знаю, что это такое (или никогда не обращала внимания). Каждый раз в прошлом, дойдя до этой стадии, я бросала все и начинала сначала. Понятно, что чем старше я становлюсь, тем меньше остается шансов начать с чистого листа.

Я до сих пор могу в некоторых ситуациях казаться неосмотрительной и неосторожной, особенно тогда, когда другие пугаются, а я относительно спокойна. Я до сих пор люблю волнение, до сих пор не прочь поискать приключений на свою голову, как, например, недавние прыжки с вышки вниз головой с тарзанкой. Но с возрастом я все больше и больше перемещаюсь в область умственной жизни. Волнения и тревоги теперь в большей степени вызываются игрой ума или интеллектуальными поисками, и соотношение вознаграждение/риск стоит больше. Теперь я реже играю эмоциями коллег, хотя, думается, никогда не смогу полностью отказаться от игры, да и сомневаюсь, что когда-нибудь возникнет необходимость.

Вообще, по правде говоря, занятия юриспруденцией – чистое шаманство. Я играю роль, делая то, чего от меня ждут. Не могу сказать, что в моей карьере не было досадных неудач. Были, и весьма болезненные. В некоторых вещах я просто тупица. Мои первые побуждения в любом разговоре чаще всего неудачные. У меня начисто отсутствуют вкус и чувство меры, но я методом проб и ошибок научилась прокладывать путь к полноценному общению. Иногда я полагаюсь на вкус (и моральные суждения) других или превращаю неудобное высказывание в удачную, хотя и саркастическую шутку. Как актриса, знающая свои сильные и слабые стороны, я всегда старалась участвовать в подходящем спектакле перед подходящей публикой, выбирая подходящих любовников, работодателей и подруг. Постепенно я добилась вполне приемлемого в обществе поведения.

Теперь, по прошествии многих лет, после тщательного и мучительного самоанализа, я научилась быть откровенной и честной с самой собой и с несколькими близкими людьми. Однако, чтобы удержаться на плаву в жизни и профессии, приходится постоянно носить маску нормальности. Из-за этого я чувствую себя одиноко. Необходимость вечного притворства вызывает беспокойство. Но привычка совершать нормальные поступки постепенно приучает к ним и делает их искренними. Есть ли, вообще говоря, разница между разыгрыванием роли хорошего адвоката и умением быть хорошим адвокатом? Играть роль хорошей коллеги и быть хорошей коллегой – разные вещи, но в чем отличие? Я начала понимать, что мошенническая роль, которую я играла, став юристом, приобрела материальность – теперь это моя жизнь.

Глава 7 Эмоции и искусство ломать людям жизнь

В детстве мы с сестрой Кэтлин читали и перечитывали книжку Фрэнка Баума «Волшебник страны Оз». Я никогда не отождествляла себя с Дороти, желавшей вернуться в родной Канзас. Я не видела себя в образе героини, спасавшей пеструю компанию от сил зла. Я видела себя Железным Дровосеком, начинавшим жизнь как Ник Чоппер из страны Оз.

Его беды начались, когда он влюбился в девушку из народа жевунов. Опекуны отказались отпустить ее и подговорили Ведьму Востока заколдовать топор Ника. Когда он ударил по дереву, топор вырвался и отрубил ему ногу. Ник пошел к жестянщику, тот поставил железный протез. Но то же самое случалось с остальными частями тела. Наконец, когда Ник пришел к мастеру с разрубленным туловищем, тот забыл вставить ему железное сердце.