Исповедь странного человека

… Нырнув, я схватил под водой убегающую от меня девушку и, встав (мелко, дальше Маринка ни в какую, не шла), поднял ее за талию. Она, смеясь, смотрела на меня сверху.

Хмель мягко ударил в голову. Я опустил ее вниз, не размыкая впрочем, рук. Ее руки лежали на моих плечах.

Я коснулся губами ее губ. Отстранился, посмотрел в глаза…

… Сколько мы так целовались, я не отразил. Когда я в очередной раз оторвался от нее…

… — Ой! — засмеялась девушка, показывая мне за спину.

Наш катамаран, оставленный без присмотра, медленно отплывал от берега.

— О, блин! — удивился я и погреб вдогонку…

… Сдав аппарат, мы шли по берегу. Марина, с распушенными, еще влажными волосами, сейчас удивительно походила на русалку. По крайней мере, в моем представлении. Слегка затуманенном, надо сказать…

… За лесом загрохотал поезд. Через некоторое время звук приблизился. Я поднял голову, и увидел железнодорожный мост. Как-то раньше я его не заметил. Н-да, был занят!

Состав, грохоча, вылетел на мост. А я в это время соображал. Что-то не так. Как-то не по себе. Этот мост…

Что такое, а? Кольнуло что-то под сердцем. Фигня какая-то…

И вдруг я остановился, как вкопанный. Я вспомнил…

* * *

Евгений стоял с таким видом, будто его по голове огрели. Марина прошла еще несколько шагов, а потом удивленно обернулась.

— Жень? — позвала он парня.

— Не может быть, — пробормотал тот.

— Что случилось? — недоуменно спросила девушка.

Парень потер лоб. Помотал головой. Потом резко вскинул голову и посмотрел на мост.

— Этого просто не может быть, — произнес он.

— Жень? — Марина пошла ближе, с тревогой смотря на парня.

А он вдруг медленно поднял руки, так, будто кого-то поднимал.

— Твою мать, — вырвалось у него. — Охренеть.

Он постоял некоторое время с поднятыми руками. Потом опустил их и задумался, будто что-то вспоминая.

— У вас в городе есть роддом? — неожиданно спросил он.

Марина удивленная таким вопросом, кивнула.

— Пойдем, — сказал он.

— Куда? — спросила Марина, ничего не понимая.

— Покажешь, — коротко бросил парень и добавил негромко. — Вот чума!

* * *

Кто-то ввалился в дом, грохнув дверями, и от него сразу поплыли запахи. Запах дыма, леса.

— Мам! — крикнул он с порога. — Хочу есть!

Послышались шаги. В проеме двери, что вела из большой комнаты промелькнула Любовь Алексеевна.

— У нас гости, — негромко произнесла она.

— Это я уже понял, — ответил парень. — Кто приехал то?

В проеме появился крепкий парень, среднего роста, одетый в потертый камуфляж. И тут он увидел Марину. Брякнул об пол выпавший из руки рюкзак.

— Маринка, — прошептал он.

Девушка, смущенно улыбаясь, встала с дивана.

— Маринка! — заорал он и метнулся к ней.

Девушка подлетела к потолку, стиснутая в объятиях.

— Блин, я знал, что ты найдешься! — прогремел он вновь. — Мам, я же говорил тебе!

Любовь Алексеевна стояла сзади и улыбалась.

— Опа, — парень увидел меня, поставил сестру.

Несколько секунд он осматривал меня, потом протянул руку и представился:

— Михаил.

— Евгений, — ответил я, вставая.

Рукопожатие у парня оказалось крепким, но не давящим. Уверенное. Он открыто и прямо глядел мне в глаза. Черты его лица были типично деревенскими: нос не рубильник, но мощный такой, мясистый, картошкой, губы обветренные, глаза ясные, серые. Вообще такой внушительный парнишка. И можно его было принять за «деревню», если бы я не видел его движений. Всего то пару шагов он сделал, но как. Мягко. Будто втек в комнату. И это под влиянием стресса от неожиданной встречи. То есть забито на уровне рефлексов.

И еще глаза. Взгляд прямой, открытый. Но цепкий. Охватывающий такой. Подмечающий. Не деревенского увальня взгляд…

… Ближе к ночи, я вышел в огород, покурить. Положили нас с Маринкой спать на веранде.

Мысли лезли в голову, не давая уснуть. Мост, школа. Роддом. Я узнавал их. Я знал эти места. Я видел их.

Почему мне они снились? Как такое возможно вообще? Когда мы ходили по городу, у меня практически чуть не задымила крыша. Со все большим изумлением, я понимал, что воспринимаю этот город, как родной!

Город, в котором я впервые в жизни! Маринка с тревогой смотрела на мои метания. Она ничего не понимала, все спрашивала, что со мной. Если бы я мог ответить…

Добил дом. Тот самый, из сна. Картина с тремя богатырями изрядно потускнела и выцвела, но была вполне узнаваема. И лавка перед домом.

Как во сне я подошел к ней, сел, вытирая дрожащей рукой пот. Маришка стояла рядом испуганным ребенком. Сердце тяжело бухало в груди. Мысли замерли тогда, в смятении. Е-моё. Что же это получается? Что я видел в тех своих снах? Ответа не было…

… Звездное небо сияло над моей головой. Тихо потрескивала сигарета. Я стоял, смотрел на звезды. Ответы…

Может, не нужны ответы? Макс… Предел… Что случилось со мной тогда? Почему те сны, приходили ко мне?… Тишина в ответ…

… Я почему-то не удивился, когда услышал стук двери и тихие шаги сзади. Михаил вышел, встал рядом со мной. Молча.

Он тоже смотрел на звезды.

— Я ведь долго искал ее, — сказал он, наконец. — До самой осени. Излазил все овраги, в той стороне, да и вообще, почти все, вокруг города. Всех ее подружек тряс, даже того, кто их крышует нашел.