Исповедь травы

– Так в этом-то вся и соль! – Снэйкр вздохнул с облегчением – судя по всему, черные ничего не знали о том, что сейчас творится в Бронзовом Покое. – Заденет она за балку, струны звякнут – и все, проиграла, скинут ее с перекрытий.

– Хм-м… А ловко придумано! – восхитился первый. – Можно нам тоже посмотреть?

– Знаете что, ребятки… Если хотите, чтоб от вас польза была, последите с той стороны, чтоб патруль не появился, а появится – попробуйте уболтать, чтоб, будучи при исполнении, не испортили все. Нам-то самим не с руки, нам за Лоти следить надо.

– Ладно. Только уговор – вино распиваем впятером!

– Заметано! – ухмыльнулся Снэйкр.

– Ну ты даешь! – восхитился Тэль-Арно, когда черные скрылись за углом. – Это ж надо было так их!..

– Это я с перепугу, – мрачно бросил Снэйкр, проверяя, легко ли ходит в ножнах меч. – Хорошо, что обошлось без драки – кровь и трупы нам сейчас совсем ни к чему.

Тем временем Лоти уже протискивалась в слуховое окошко. Если бы действительно был спор, она бы выиграла его – струны не звякнули…

Долгий-долгий проигрыш, он уже истомил меня, кружится голова, и я почти не осознаю, когда вступает этот рвущий душу, знакомо бесплотный голос:

Слабый шорох вдоль стен, мягкий бархатный стук,
Ваша поступь легка – шаг с мыска на каблук…

Танец, снова танец… Снова полупризрачное кружение масок среди черных мраморных стен, и два застывших Нездешних лика – оправленный в медь и оправленный в серебро – сливаются, как по заказу… Я изрядный танцор, прикоснитесь же, лаийи – я выйду! Вот только я не лаийи, и не в моих силах прикоснуться…

Слова… я не слежу их, я в том состоянии, в каком можно только танцевать – но я знаю, что прикована к столбу, все, что я могу – тряхнуть головой, разметав волосы, и я плачу, плачу… о, как мучительна и блаженна эта жажда небытия, особенно сейчас, в проигрыше между куплетами, и кружится, кружится мир вокруг прикованной меня, и с ласковой укоризной – глаза в глаза – тот, кому я сказала «vade retro» и кто теперь потерян навеки. Я знаю, что буду теперь умирать долго, долго, видя перед собой лишь это немыслимо прекрасное лицо и этот все понимающий взгляд, но уже никогда не ступлю в круг рядом с ним… Так умирал Лугхад, так буду умирать я – века, вечность…

И не вздумайте дернуть крест-накрест рукой —
Вам же нравится пропасть, так рвитесь за мной…

Он убьет меня, уже почти убил… Так мне и надо – я сама взрастила в себе зерно своей гибели, отвергнув, но не сумев отречься от желаний… Снова проигрыш – боги мои, какая пытка… нет, я не буду умирать века – я умру прямо сейчас из-за невозможности вторить музыке движеньем, взорвусь, разлечусь осколками, как и предсказывала Райнэя… плавный ход мелодии, словно чья-то молитва за мою грешную душу… покойся с миром…

Requiem aeternam dona eis
Domine
Et Lux perpetua
Luceat eis…

Чистый, светлый, пронзительный голос девушки вплетается в мелодию, умело подстраивается к ней, словно так и надо – и звучание Языка Закона быстро очищает мое сознание, гонит из него гибельные наваждения… Его гитара звучит еще немного, потом Он почти испуганно роняет руки, но в Его игре уже нет нужды – теперь звучит другая гитара, над моей головой, сверху. Совсем другая мелодия – мягкая, мудрая, печальная, и голос девушки, какому лишь с небес и раздаваться:

– Ты опоздал, мой светлый лорд – увы, ты опоздал,
Ты был рожден – а мир твой умирал…