Исповедь живодера и другие истории адвокатского бытия

И ещё неизвестно: кто более раб? господин или же раб его, сиречь холоп? Один раб физический, подчинен диктату господ и властей, другой раб похуже, он раб страстей да смертных грехов.

А психология господина амёбна: я всё могу. Я всё хочу. И все последствия вытекают из всемогущего «я хочу».

А рабам? Что остаётся рабам? Повиноваться, стонать? Да шею склонять перед своим господином?

А где боярин, там и конюший и прочая челядь на услуженье найдётся.

Вот и в нашем случае дело такое: господин возжелал квартирку у моря, конюший (простите, простите, конечно же, прокурор) соответствовал этой поставленной цели. Последовал «фас», и закрутилась прокурорско-следственная, а потом и судебная карусель.

Как ещё не крутиться челяди, если домовладение пожелал целый зам. прокурора аж Генерального, одновременно бывший и прокурором Севастополя-города. К этому времени Балаклава не стала отдельным режимным объектом, стала просто районом города Севастополя. Открылось движение, потекли интуристы, за ними просто туристы: денежки потекли.

Пять долгих лет тянулись судебные тяжбы, пять долгих лет катаньем да мытьём прокуроры лбы расшибали, стремясь передать «богатенькому буратино» участок у моря с квартиркой на нём.

Зацепка была: дом, где была та квартира, является двухэтажным. Первый этаж, это наша квартира, второй занимал владелец ЧП (частного предприятия), он же владелец ресторанчика на берегу. Чтобы не делать рекламу ему, название не привожу, да и случай типичный, так что пусть господа на себя посмотрят со стороны.

Вот этот самый «чепэшник» и начал искать защиту в суде: помогите, мол, обижают меня, страдальца за правду! Сделали, дескать, нехорошие люди Нина Ивановна с мужем, незаконную приватизацию первого этажа, а я пострадал. И таким лейтмотивом пять долгих лет кидал иски в суд.

И долгих пять лет судьи, не все, ой, конечно, не все (об исключениях я доложу в подробностях ниже), но все-таки есть честные судьи и в нашей стране, честь и хвала им, достойным служителям истины и справедливости, итак, (юстиция с латинского переводится именно как справедливость) суды вставали на защиту моих старичков.

Объясняли тому «буратино», что был он неправ, что прав на квартиру он не имеет, да и не будет иметь, и что его права на второй этаж как-то мутны, непрозрачны.

Но принцип «хочу!» это принцип хочу. И разум, логика и справедливость тут вовсе и не к чему. Раб он страстей, им подчинён. Глупость или жадность толкали его, или желание кукловода, не всё ли равно?

В ход пошло всё, даже попытки подкупа адвоката, то есть меня. Не получилось. И попытки подкупа судей у «буратино» тоже не вышло (по крайней мере, не всех). И попытки угроз, шантажа, тупого затопления водой с этажа. Ну и что, что стариков заливало водой с верхнего туалета? Что комната стала совсем не пригодна к жилью? Даже и лучше. Всё должно идти в ход, все меры правильны, если дают «правильный» результат.

Помнится, как сейчас. Пригласила нас в кабинет председатель суда. Ей первой довелось рассматривать дело по иску того «буратино». Я ей докладываю, что господин-буратин хочет домишко прибрать, а старичков то на улицу выкинуть.

Она к нему с вопросом: это что, правда? А он и брякнул: конечно! Я, мол, хочу выстроить гостиничку в пять этажей, а старики пусть идут, хоть на улицу, хоть на помойку.

Председатель суда аж руками всплеснула: это как же так, заслуженных стариков, да на улицу, и за что? А «буратино» стоит на своём: этот дом нужен хорошим, конкретным товарищам, а старичкам с их драгоценной дочуркой пора осваивать улицу с теплотрассой да с баками мусора.

Потом председатель суда мне поведала, что прокурор лично желает участь принять в рассмотрении дела. Естественно, не на стороне старичков. А на стороне «правосудия». Как я вскипела тогда! Каюсь, разнервничалась. И брякнула председателю, что, если, мол, прокурорша нос свой сунет в рассмотрение дела, я все меры приму, и, естественно, по закону, чтобы её за должностной состав преступления да к ответственности привлекли. То есть за ушко да на солнышко радетельницу правосудия вытащу.

Оговорюсь: я не блефую. На моей чистой адвокатской совести пять снятых с должности прокуроров, в том числе и уровня области. Это я так, кстати к слову пришлось. А тогда я предполагала, что предстоит очередная борьба с мракобесием в мундирчике прокурора.

С тетёнькой-прокурором я столкнулась в «предбаннике» председателя суда. Крепенькая. Ручки-сосиски. Сразу видно: такая мимо себя не то что участок с землицей, пачку бумаги мимо глаз не пропустит. Хваткая. От слова «хватать». Глянула на меня, как рублём подарила. Вылетела из кабинета председателя, где ей дали понять, каково это, заступаться за клан олигархов, а не за каких-то там узников концлагерей. Испугалась, наверно, огласки ревнительница правосудия.

Кстати, мы было не преминули прибегнуть к гласности и открытости. То есть обратились на телевидение, местное. Там сняли сюжет – и? Положили на полку. Прокурорское лобби подействовало, что ли?