Исповедальные беседы

В пять часов все обитатели дома стоят рядом со своими стульями вокруг обеденного стола. Сцепив руки, присутствующие произносят хором: «Мы с именем Христа за стол садимся, благослови же нашу трапезу, Господь». После чего с шумом и грохотом рассаживаются. Позвольте представить вам это маленькое общество числом в девять человек: мать и отец друг напротив друга. Справа от отца восседает тетя Эмма, которая нам вовсе и не тетя, она тетка отца, забытый, страдающий ожирением динозавр из отцова рода. (В то время всех дальних родственников женского пола называли несколько по-деревенски — тетями. Тетя Эмма жила по большей части одна в двенадцатикомнатной квартире в Евле. Она была дикой обжорой и чудовищной скупердяйкой, вдобавок не отличалась особым дружелюбием, скорее наоборот — была остра на язык и за словом в карман не лезла. Христианский долг предписывал приглашать тетю Эмму на лето и на Рождество. К детям она относилась с суровой нежностью и заботой, читала вслух сказки и играла с ними в настольные игры. Пу был любимцем тети Эммы, она любила говорить, что однажды он унаследует состояние Тетушки. Пу льстиво улыбался, он был, пожалуй, льстивым ребенком).

Слева от отца сидит Лалла, сидит словно на иголках, поскольку ей весьма не по душе материны демократические выдумки — совместные летние обеды господ и слуг. Не могу припомнить, чтобы Лалла когда-нибудь выглядела как-то иначе, по-другому. Маленькая, жилистая, с быстрыми движениями, умное лицо, саркастическая улыбка, широкий лоб, седые волосы с прямым пробором, синие глаза. (Лалла, как я уже говорил, царствовала на кухне. Мать выросла на ее глазах, но Лалла непоколебимо называла ее «фру Бергман».)

Рядом с Лаллой Май. Она присматривает за Малышкой, которой исполнилось четыре и которая недавно пересела с детского стульчика на жесткую подушку. (Малышка — кругленькое, пухленькое и милое существо. Когда никто не видел, Пу охотно играл с сестренкой. Дагге, если ему случалось оказаться поблизости, называл ее Хрюшкой. Поскольку Дагге давал Пу взбучку за малейшую провинность, Пу давал взбучку Малышке за малейшую провинность. Малышка садилась на свою круглую попку, ошеломленно глядя на брата, и глаза ее медленно наполнялись слезами. Но ябедничала она редко. Пу предпочитал проводить время с сестрой, играя в куклы в хитроумно сделанном кукольном домике, чем со своим братом, больше всего обожавшим оловянных солдатиков.)

По другую сторону Лаллы располагается Марианн, темноволосая красавица с широкими бедрами и пышной грудью. (Мать и отец дружили с ее родителями, погибшими при крушении поезда. Марианн была конфирманткой отца и часто посещала пасторскую усадьбу. В это лето ей предстояло заниматься с Дагом немецким и математикой. Он ничего против не имел, так как был влюблен в свою красивую учительницу. Пу был тоже влюблен в нее, но на расстоянии. Он понимал собственную ущербность. В то же время он завидовал брату и дразнил его за чересчур откровенно выказываемые нежные чувства. Природа наделила Марианн прекрасным альтом, и она мечтала стать оперной певицей.)

По левую сторону от матери — Даг и Пу. Рядом с Пу сидит Мэрта. (Мэрта Юханссон, долговязая худая женщина неопределенного возраста, с едва заметным горбом и чуть раскачивающейся фигурой, была, собственно, по профессии учительницей начальной школы, но слабого здоровья (больное сердце, одно легкое). Благодаря своему мягкому нраву и кротости она сделалась всеобщей любимицей. Вернее, ее недолюбливала только Лалла — однажды в пасторской усадьбе Мэрта забыла выключить газовую плиту, что привело к небольшому взрыву. По мнению Лаллы было бы только справедливо, если бы «бедолага» погибла. Когда мать куда-нибудь уезжала вместе с отцом, Мэрта с добродушной решительностью брала на себя командование. Этим летом она прихварывала и жила здесь, чтобы отдохнуть и набраться сил. Пу не исключал возможности, что ангелы похожи на Мэрту. Через несколько лет она умерла и наверняка стала ангелом.)

Субботнее меню определено раз и навсегда и меняется крайне редко. Оно состоит из жареных фрикаделек с макаронами и брусничным вареньем. На десерт — кисель из ревеня, клубники или крыжовника. Закуска неизменна: маринованная селедка и молодая картошка. К этому пастор выпивает рюмку водки и стакан пива. Остальные члены семьи довольствуются квасом или — по субботам — сладкой газировкой.

Столовая, она же и гостиная, просторная и светлая, примыкает к неширокой застекленной веранде. Май подает, Марианн по мере необходимости помогает. Мэрте надо поберечь силы, а Лалле приказано сидеть спокойно и позволять себя обслуживать, что ей явно не нравится.