Исповедники

Водитель промолчал, но парокар издав тоненький свит, тронулся с места и набирая скорость покатил по широкой дороге в обратный путь, по которому меня сюда везли: сначала по Стрэнд, потом по Флитт стрит и Ломбард стрит. В этот раз меня не подпирали с боков два дюжих охранника, поэтому я смог рассмотреть больше. Первое, что бросилось в глаза то, что война сильно отразилась на городе. Даже центральные улицы стали менее нарядными и праздничными, люди больше не прогуливались неспешно, а шли быстро и явно по делам. Не стало на улицах девушек, что обычно стайками гуляли по осенним улицам, зато появилось множество полиции, которые останавливали тех, кто выглядел беднее и о чём-то с ними разговаривала. Обычно оживлённый и бурлящий город сейчас напомнил мне собаку, пригнувшуюся для прыжка, он словно затаился и ждал чего-то плохого.

— Как дела на фронте, не знаете? — спросил я у впереди сидящих, — меня полностью изолировали, так что я даже не знаю, выигрываем мы или проигрываем.

— Мы несём потери, как в прочем и респы сэр, — ответил водитель прокуренным и сиплым голосом, — так по крайней мере говорят новости.

— А что говорят на улицах?

— Этого мы не можем с вами обсуждать, — перебил Фрэнк водителя, который начал говорить.

— Ну хотя бы то, что можно?!

— Фронт прорван и с каждой неделей мы отступаем, — буркнул Вилли, не смотря на показанный кулак соседа.

— «Ужас! Надо будет заехать на телеграф и запросить, как дела у Анны и сэра Немальда».

— Спасибо, — буркнул я видя, что они больше не настроены это обсуждать и вернулся к осмотру дорог и зданий, которые мы проезжали.

— Могу я поинтересоваться, куда мы едем сэр, — вежливо спросил охранник, словно хотел разрушить угрожающе повисшую тишину внутри салона.

— Мы ищем человека, точнее девушку — Марту Уоткинс, жену полисмена Вилли Уоткинса, которого убили прислужники Кукольника, — обстоятельно ответил я, — он был моим другом.

— Хорошо, тогда как приедем, оставайтесь пожалуйста в машине, а я пойду зайду к ней сначала.

— Как скажешь Фрэнк, — я не собирался спорить с сотрудником тайной полиции по таким мелким поводам, он тоже делает свою работу.

Хоть широкие улицы с частыми газовыми фонарями и стали лишь немного сужаться, едва мы покинули центральную часть Мидл Тауна, но всё же Ист Энд уже показывал своё лицо в виде куч навоза и грязи, которые лежали здесь на дорогах.

Наконец мы подъехали к знакомому мне двухэтажному дому и спугнув двух беспризорников, которые при виде двух парокаров прыснули прочь от дома, охранник качнув машину выбрался наружу. Отсутствовал он долго, а когда вернулся был мрачен и почёсывал рассечённый кулак.

— Бурр стрит, — скомандовал он, — дом, где-то рядом с булочной.

— ??

— Она съехала почти сразу, как похоронила мужа, человек живущий сейчас в этой квартире был так любезен, что подсказал примерно в каком направлении она ушла.

Наши поиски затянулись, так как на Бурр стрит нам сказали, что она давно съехала и отправили нас ещё дальше, в глубь Ист Энда, что конечно же не могло меня порадовать. Одинокая, симпатичная девушка с деньгами на руках — всякое могло случиться.

Фрэнк не зря работал в тайной полиции поскольку после пяти часов усиленных поисков с подкупами и угрозами мы наконец нашли девушку с похожими приметами в глубине доков на Куин стрит, правда нам сказали, что она с маленьким ребёнком на руках. Хоть я и сомневался, что это она, но по всем описаниям было очень похоже, поэтому мы решили проверить, по пути заехав к телеграфу и отправив таки весточку на Восточный фронт моим друзьям. Я попросил отправить её от имени Вилли, поскольку попросил его получить ответ здесь же, меня навряд ли больше выпустят из поместья в ближайшее время, а так он сможет мне передать ответ.

— Это она, — дверь приоткрылась, впустив ветер внутрь и заглянувший внутрь Фрэнк поманил меня рукой, — что-то она не похожа на обеспеченную вдову, как ты говорил нам.

— Фрэнк, — нахмурился я, — я практически лично передал ей деньги, думаешь я вру?

— Нет конечно, — сразу попятился он, — в общем я поднимусь с тобой, и подожду за дверью.

Та выгребная яма, где мы остановились наверно никогда не видела на своей улице парокаров, а уж два сразу тем более, а поскольку на таких чёрных, хромированных монстрах передвигалась в основном тайная полиция, было не удивительно, что кругом стояла почти полная тишина прерываемая завываниями собак, да свистом ветра с Темзы.

Переступая грязь и испражнения, я поднялся и постучал в дверь с номером «21».

— Открыто, входите, — раздался слабый голос внутри. Я открыл дверь и замер на пороге — это определённо была Марта, но вот только где та радостная фея, какой я запомнил её при нашей последней встрече, когда Вилли был ещё жив? На меня смотрела не молодая, счастливая девушка, а уставшая, грязная женщина с ребёнком.