Исповедники

– Сэр Гэрри. – Я решил, что, поскольку целью данного вылета был не сам набор душ как таковой, а успешное испытание прибора, рисковать дирижаблем и сотней накопителей явно не стоило. – Как только убедитесь, что мы рядом с местом нашего базирования, отстегните сеть.

– Но, сэр, – изумился он, – она ведь серебряная! Если упадет на наши окопы, солдаты тут же растащат ее.

– Под мою ответственность, сэр Гэрри. – Я не стал его убеждать, что мне было глубоко плевать на стоимость сети, потому что очень скоро империя нехило так раскошелится, чтобы выкупить патент, владельцами которого являлись частные лица.

– Слушаюсь! – Он обрадовался, что приземление теперь будет беспроблемным, поскольку с сетью при посадке постоянно что-то приключалось, так что, пока я не передумал, прокричал команду матросу, отвечающему за барабаны.

Гондолу слегка качнуло, когда он отсоединил сети, и мы поплыли дальше без них. Мне хотелось скорее вернуться в дом, нормально поесть и прилечь, поскольку тело до сих пор напоминало о том, что я пять часов провел в одном положении и в постоянной концентрации.

Без груза, который мог легко утащить вниз и перевернуть дирижабль, мы быстро выполнили все маневры и мягко коснулись причальной мачты. Не став дожидаться, когда матросы спустят трап, я поспешил к двери.

На поле было очень ярко, этот свет мог испускать только один аппарат в нашей империи. Рядом с нами находился «Аргус»! Это я понял, едва открылась дверь и яркий свет с поля ударил мне в глаза.

Оглянувшись по сторонам, я также с удивлением заметил, что вокруг полно солдат, которые двумя кольцами окружили наш дирижабль.

Что-то случилось, понял я, когда спустился вниз и встретился с тремя людьми в такой знакомой мне одинаковой гражданской одежде.

– Сэр Рэджинальд ван Дир, нас послал ваш сэр Энтони ван Гордон. – Один из них протянул мне письмо. – Прошу последовать с нами, «Аргус» ждал только вашего прибытия.

– Но проект, дирижабль! – Я пораженно показал рукой на свое творение: – Прибор!

– Не волнуйтесь, сэр, они под надежной охраной, – твердо ответил он, показывая глазами на письмо в моих руках.

Пришлось открыть его и узнать знакомый почерк всего с несколькими короткими словами: «Дело сделано. Возвращайся. Энтони».

– Что за срочность такая?! – пожал плечами я и спрятал письмо в карман. – А как же мои вещи!

– Все уже на борту, сэр.

– Хорошо, надеюсь, вы меня хотя бы покормите.

Повернувшись к капитану, который ошалело смотрел на устроенное тайной полицией представление, я еще раз поблагодарил его за полет и заверил, что он не будет последним, поскольку технология еще очень сырая и ее нужно хорошенько довести до ума и обкатать.

Он со своей стороны заверил, что будет счастлив еще раз со мной поработать, но его взгляд говорил об обратном. Мне пришлось через силу улыбнуться, пожать ему руку и пройти вслед за тайной полицией, которая забрала с собой всех своих, оставив на поле только военных.

«Похоже, моя командировка на фронт подошла к концу», – понял я по тому, как моя охрана сразу разделилась на тех, кто улетает, и тех, кто остается.

* * *

– Я против, Артур! – Исповедник был в стельку пьян, но все доводы друга разбивались о нежелание предавать ученика. Он ведь обещал ему свободу после окончания обучения, а на деле оказалось, что его изобретение послужило тем камешком, который столкнул гигантскую лавину государственного аппарата. Когда до всех дошло, ЧТО можно делать с помощью новой технологии, все, как один, потребовали тут же засекретить исследования, а всех причастных посадить под замок. Да, именно тогда, когда для всех стал полностью ясен механизм засевания, а также то, что ядовитыми каплями душ можно с неба отравить вообще все, обрекая население даже не города, а всей империи на смерть, руководство страны в панике и ужасе стало хватать и сажать под охрану всех, кто был причастен к проекту. Двадцать человек из Цеха часовщиков, как, впрочем, и все, кто хоть мельком видел работу прибора и Рэджинальда, сейчас вместе отдыхали в одном поместье тайной полиции за тройным кольцом охраны. Хорошо хоть, в тюрьму решили не сажать, хотя вначале такие мысли в верхах возникали, настолько разрушительным и масштабным оказалось изобретение его ученика, который сам еще не до конца осознал, что он создал.