Исправитель. Книга 1. Первомай

Сам он попытался подняться на ноги, но тут же получил ногой в ухо от водилы и рухнул в снежное крошево. Армянин тихо выл, придерживая повисшую плетью руку. Оставался блондин. Рожа у него была хищная, острый нос и широкие, туго обтянутые кожей скулы.

Он сплюнул сквозь зубы, блеснув золотой фиксой, и, переводя взгляд с меня на водителя, вынул из кармана перо. Щёлк — вылетело быстрое, как ртуть лезвие. Таксист в беретке и с монтировкой был сейчас вылитым Папановым из «Бриллиантовой руки» из сцены на автомойке.

У вас ус отклеился…

Мы надвигались с двух сторон, и блондин отступил, держа руку с пером впереди себя и переводя её слева направо, направляя то на таксиста, то на меня. Шаг за шагом он пятился к своей машине.

— Обходи с фланга! — скомандовал я, поскольку водительская дверь, куда сдвигался противник, была со стороны моего напарника.

Но напарник не торопился исполнять команду и ввязываться в новое сражение.

— Обходи! Уйдёт гад!

Водитель не ответил, и блондин неожиданно прытко отскочил назад. Я рванул к нему, но он, собака, поднажал и успел заскочить в машину и захлопнуть дверь. На неё тут же обрушилась моя кочерга, превращая стекло в алмазную россыпь, блеснувшую в лучах вечернего солнца.

Взревел мотор, машина дёрнулась и рванула назад, а кочерга саданула по толстому, не то, что нынче, металлу капота. Собственно, и всё. Блондин ракетой попёр назад, резко тормознул, эффектно разворачиваясь, как на ралли и, ударив по газам помчал по Путилковскому шоссе.

— Семён Семёныч! — в сердцах высказал я. — Упустили собаку!

— Ну, ты меня и втравил, пацанчик, — замотал головой таксист. — Только я не Семён, а Антон Семёныч.

— Да, слышал, как диспетчер вас величал, — кивнул я. — Спасибо за содействие.

— Спасибо? Да ты со мной не расплатишься теперь. Из-за чего, вообще-то, сыр-бор?

— Бандиты это. Надо их в милицию везти.

Армянин, тем временем, пришёл в себя от первого шока и, придерживая руку, семенил в сторону леса. Да и Толоконников начал оживать. Я кинулся вдогонку и с налёта, пнув по ноге, подсёк беглеца, заставив упасть на руку.

— А-а-а!!! — завыл он.

— Верёвка есть? — крикнул я.

— В Греции всё есть. Точно в ментовку их надо?

— Ну, а куда ещё? Они с ножом на вас напали? Напали. Значит…

— Не надо в милицию! — раздался вдруг робкий девичий голос от калитки.

Мы с «Папановым» резко обернулись. У забора стояла Элла Кофман, похищенная дочка директора универсама.

— Ты почему не убежала⁈ — напустился на неё я.

— Надо их к папе отвезти. Он сам разберётся.

— А это кто? — выкатил глаза водила.

— Та, которую мы тут с вами спасали от бандитов. Ты почему не послушалась?

— Так вы же победили…

Победили, твою мать…

Верёвка у таксиста действительно нашлась. И отмудоханные похитители были размещены в багажнике и на заднем сиденьи. Толоконников пошёл в багажник, а армянин — в салон. Девушка села вперёд, а я уселся рядом с задержанным. Кочерга осталась со мной.

Таксист, вникнув в ситуацию, сначала категорически не желал везти бандосов никуда, кроме милиции, но Элла настаивала. Я, честно говоря, тоже полагал, что нужно отдать покалеченных похитителей в руки властей, но, когда заложница озвучила сумму вознаграждения, Антон Семёныч резко изменил точку зрения, и я остался в меньшинстве.

После некоторых размышлений я подумал, что, возможно, так действительно будет лучше. Судя по количеству денег в портфеле, дела у Якова Кофмана шли неплохо и не исключено, что он имел собственную гвардию, способную проводить силовые действия. Сочувствия к Толоконникову и его подельникам я не испытывал, хорошо помня дело похищенной девушки и того, что он с ней сделал, прежде чем лишить жизни.

Таким, как он, на мой сугубо непрофессиональный взгляд, не стоило коптить небо. А в суде все его злодеяния ещё и доказать надо. С другой стороны, если Яков Кофман не располагает возможностями для осуществления возмездия, тогда точно нужно обращаться в полицию. Ну, то есть, куда следует.

Но в этом случае пришлось бы набуробить горы вранья о том, как я подслушал разговоры преступников, нашёл портфель и решил освободить заложницу. При этом могло возникнуть множество неувязок, как, например, вопрос о том, почему я сразу не помчался в милицию и тому подобное. Кофману, конечно, тоже пришлось бы врать, но это было проще.

В общем, мы поехали к папе девочки.

— Только ещё час назад его дома не было, — с сомнением сказал я. — И на работе тоже. Я и там, и там был.

— Не было дома? — насторожилась девушка, поворачиваясь ко мне. — А как вы узнали адрес?

А она красотка. Если отмыть да дать отдохнуть, стала бы настоящей звездой. Глазищи — это что-то с чем-то. Вспомнился «Айвенго».

— В справочном бюро узнал.

— А-а-а, — протянула она. — Грузинский вал дали?

— Ну, да…

— Нет, мы на Патриарших живём. Надо туда ехать.

— Надо сначала позвонить твоему папе, — ответил я, — и предупредить, что у нас тут живые трофеи имеются.

Мы остановились у таксофона. Двушки не было ни у меня, ни у Эллы.

— Держите, — недовольно протянул две копейки таксист. — С вами расход один.