Исправитель. Книга 1. Первомай

« Напряжённую производственную программу разработал штаб по проведению коммунистического субботника на Ереванском камвольном комбинате…» — бубнило радио.

— Сейчас посмотрим, — хмуро кивнул я. — У нас оплачено кругосветное путешествие, насколько я понимаю. Так что проедем по улицам и посмотрим. Я чисто визуально дом помню, а где именно стоит — нет.

— Ты что, не знаешь, куда ехать? — недовольно воскликнул он. — Я тут крутиться не буду. Вон там вообще дорогу развезло. Разворачиваюсь назад.

— Но тогда остаток суммы останется у меня. Задача-то не выполнена.

Я сказал это уверенно, как что-то само собой разумеющеюся, и водила проглотил, ничего не ответил, хотя явно хотел.

— Вон туда, правее, где дома подряд стоят.

— По Путилковскому шоссе?

— Да-да, по шоссе. По Путилковскому. Не гоните, потихоньку езжайте.

Я ни разу в жизни здесь не был и теперь крутил головой вправо и влево, разглядывая дома и заваленные подтаявшим снегом палисадники.

« Светлым весенним праздником называют восьмое марта — Международный женский день. Особую торжественность ему придаёт сегодня то, что он отмечается в канун сто десятой годовщины со дня рождения Владимира Ильича Ленина…»

Да, завтра восьмое. Мне поздравлять некого, да и в моём мире ещё только двадцать третье февраля отметили, а вот у Сани Жарова бабушка в Москве. Да и сам он, судя по отметке в паспорте совсем недавно ещё проживал вместе с ней на одной, так сказать, жилплощади.

— Помедленнее, пожалуйста.

— Слышь, паренёк, думаешь я до утра буду с тобой кататься? — нахмурился таксист, вырубая счётчик на четырёх рублях пятидесяти копейках.

Двадцатка на карман, нормально так.

«Продолжительными аплодисментами встретили собравшиеся товарищей Гришина, Тихонова, Устинова, Черненко…»

Водила повернул налево, двигая по главной.

— Погодите, вон там ещё кусочек.

— Ты посмотри, какая там дорога. Я там не проеду вообще.

— Туда-туда! Придётся же возвращаться, если сейчас не проверим.

Он неохотно остановился, сдал назад, выкрутил баранку и повернул на отшиб с тремя, стоящими далеко друг от друга домами.

— Да там вообще хибары какие-то. В них и не живёт никто. Заброшенные они.

— Вот и посмотрим.

— Короче так, сынок, — резко сказал он и по голосу стало ясно, что терпение подошло к пределу. — Ещё десять минут катаемся, и я возвращаюсь. Мне твои поиски не упёрлись никуда. Вникаешь?

— Поезжайте! — показал я вперёд.

Дом, где держали девчонку, был действительно заброшенным, и в нём никто не жил. Так что, вполне могло быть, что он примостился именно в этом медвежьем углу…

— Там рухлядь вообще, не видишь что ли?

— Поехали, товарищ начальник, поехали. Я ещё пятёрочку сверху накину.

Таксист смачно выматерился, но направил тачку в широкую чёрную лужу. В этой части улицы обочины заросли кустарником, и дома было плохо видно даже сейчас, когда листьев на ветках, естественно, не было.

Машина кралась медленно, объезжая ямы и переваливаясь через кочки. Мы проехали мимо первого, дома, потом — мимо второго и направились к третьему. Всё было не так, как надо и… вдруг…

— Стоп! Это он!

Тот самый дом. Сомнений не было. В мозгу всплыло изображение с фотокарточки. Всплыло, и совпало с тем, что я видел в настоящий момент. Стопроцентное попадание. Две картинки наложились одна на другую и соединились.

— Точно? — удивился таксист.

— Абсолютно. Глушить мотор и отдать концы. Ждите здесь, я скоро вернусь, причём вернусь не с пустыми руками, а с премией!

Если девчонка ещё здесь и с ней ничего не случилось, конечно же.

Я выскочил из машины и подбежал к ветхому покосившемуся забору, заросшему клёнами с перезимовавшими вертолётиками семян. Калитка была закрыта на замок. Снег был вытоптан, а рядом виднелось много следов. Уже оплывших и протаявших, но тем не менее, благодаря им мои собственные не так бросались в глаза.

Аккуратно ступая в снег, я пошёл вдоль ограды и уткнулся в место, где можно было пролезть внутрь. Одна секция забора завалилась, открывая проход. Я потянул на себя завалившуюся часть ограждения и, практически уронив её в снег, забрался на поваленный штакетник и оказался во дворе накренившейся и почерневшей избушки.

В два шага подскочил к крылечку и толкнул дверь. Она зашевелилась, но не поддалась. Тогда мне пришлось поднажать плечом, а потом и просто ударить этим же самым инструментом. Дверь застонала и, не выдержав моего натиска, жалобно скрипнув, распахнулась.

Я оказался сразу в просторной, холодной комнате. Пройдя на середину, я позвал:

— Элла…

Никто не ответил. Ошибки быть не могло, дом был тем же самым. Я хорошо помнил фотографии, приобщённые к делу.