Исправитель. Книга 1. Первомай

Он протиснулся в щель между забором и будкой и исчез. Зашибись. Надо было долбануть его по чайнику и рвать когти одному. Я бы в любом случае пошёл бы за гараж. Шифер, может быть и не додумался бы отодвинуть, но перелезть через забор смог бы. Высота там, конечно, приличная, но ничего, подтянуться можно было без проблем.

— Пошли, — шепнул Саня, вернувшись. — Спокойно всё.

— Ты знаешь, куда?

— Да, только подождать нужно будет немножко. Но я с тобой посижу.

— Объясни.

— У меня знакомый тут через два дома. Батя не знает. Посидим у него, а когда он приедет, отвезёт тебя, куда надо.

Ну, ладно… Лучшего варианта пока не просматривалось. Можно было, конечно, закоулками двинуть в сторону от города и там пытаться ловить машину, но идея так себе, положа руку на сердце. Так что я выполз из щели, как таракан на белый свет. Чувствовал я себя неуютно, будто голый на сцене, но пошёл за парнишкой.

Быстро проскочив два дома, мы свернули в проулок и подбежали к третьему от угла двору. Саня достал из кармана ключ и отпер калитку. Было это немного странно, но выбирать не приходилось.

— Давай, — кивнул он, пропуская меня вперёд.

Надеюсь, он не извращенец и не заманил меня в логово людоедов или чего похуже. Во дворе не было ничего необычного. Мы подошли к дому, поднялись на крылечко и вошли внутрь. У Сани оказались ключи.

Вошли в тёмные сени, пропахшие углём, а оттуда попали в дом. Там было прохладно, пахло копотью, опять же углем и сушёными травами. Я осмотрелся. Белёные стены и печка, покошенный диван, кресло, стол. Всё очень просто. На стене маленькая фотография Сталина, вырезанная из журнала фотография Высоцкого и чуть поодаль большая чёрно-белая фотка обнажённой дивы, снятой со спины. Обернувшись, она смотрела на меня через плечо и маняще улыбалась.

— Сколько лет дружбану твоему? — поинтересовался я.

— Дофига уже, — пожал он плечами.

— Дофига? А вы не гомики, случайно?

— Это чё значит? — спросил он так, что мне стало стыдно.

Парень не знал, что это такое. Я не ответил.

— Примерно, как тебе.

— Что как мне?

— Лет ему столько же примерно. Он на химкомбинате работает.

Я хмыкнул. Не знал, что мне лет дофига уже. Саня подошёл к печке и по-хозяйски заглянул, потом зачерпнул совком уголь из ведра и закинул в топку.

— Мы музыку слушаем, ну и так… ерунда всякая, курим там… Он один живёт. Балдеем тут иногда.

— Крутые перцы со своей хатой что ли?

— Как-как? — ухмыльнулся он. — Крутые перцы? Точняк. Хочешь Высоцкого послушать?

— Можно, — кивнул я. — Когда дружбан твой вернётся?

— Да скоро уже. Он в ночь был, просто днём ещё дела кое-какие. Так что, наверное, скоро будет.

Саня подошёл к полированному комоду, взял плоскую картонную коробочку, достал из неё пластиковую катушку и установил на стоявший тут же магнитофон, «Комету» или «Ноту».

— Что за аппарат? — спросил я.

— «Комета» двести девятая. Классная.

Он заправил ленту, протянул её и намотал ярко-розовый кончик на пустую катушку. Провернул её пальцем и нажал кнопку. Раздалось шипение, а потом зазвучала известная всей стране гитара.

Я кричал: 'Вы что там, обалдели?

Что ж вы уронили шахматный престиж!

А мне сказали в нашем спортотделе

Ага, прекрасно — ты и защитишь!

Но учти, что Фишер очень ярок,

Он даже спит с доскою — сила в ём,

Он играет чисто, без помарок…

Ну и ничего, я тоже не подарок,

И у меня в запасе — ход конём…

— Слышал такую? — спросил Саня, довольно улыбаясь.

— Я все слышал, — кивнул я и опустился на диван. — Так кто твой батя? Голод что ли?

— Голод? — удивился он. — Нет. Храп.

— Не знаю такого, — пожал я плечами.

— Ну как… такой… — он нарисовал указательными пальцами два полукруга под глазами. — На бульдога похожий. Храпов фамилия. Вот и Храп.

— Понял… Он не хотел, кстати, чтоб у него в гараже Керн меня допрашивал.

— А-а-а, — протянул он. — На него похоже. На батю моего.

— Уборку делать не любит? Или не хотел, чтобы ты видел?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Наверно уборку….

— А ты?

— Чего?

— Ты так и не сказал, почему решил мне помочь.

— А чё говорить-то? Ты вроде нормальный дядька.

Дядька, значит…

— Я вообще, — продолжил он, — не хочу со всем этим дел иметь. Не хочу, чтоб у меня дома постоянно кто-то орал от боли. Так что, восемнадцать исполнится, пойду в армию, оттуда в училище военное и всё, ищи ветра в поле. Служу Советскому Союзу. Мне эта жизнь бандитская вот уже где.

Он провёл ребром ладони по шее.

— Не хочешь, значит, трудовую династию строить? — хмыкнул я.

— А она не трудовая. Вон, мать из-за этого всего раньше времени…

Саня замолчал и махнул рукой.

— Ты в каком классе учишься?

— В девятом.

Мы помолчали.

— А если батя узнает, что это ты мне помог?

— Да похер. Он и так поймёт. А вот если Голод догадается… вот тогда херово будет. Он нам всё перевернёт. С ног на голову поставит.

— Головорезов своих натравит?