Исправительная академия. Тома 1 и 2

Ладно, об этом подумаю, как просплюсь. Сперва нужно чем-нибудь набить живот, чтобы наконец-то осоловеть и хотя бы задремать. Потому что по телу, казалось, до сих пор пробегали искры. Нервное напряжение нужно было как-то сбросить. Или зажрать.

— Ваше сиятельство?

Толком не успев пройти коридор на цыпочках, я наткнулся на дежурившего на этаже лакея.

— Тссс, — я приложил палец к губам. — Не спится. Пойду на кухню. Хоть чаю заварю.

— Я могу разбудить…

— Стой, где стоишь, — отрезал я. — Сам управлюсь.

— Может все-таки… — лакей умолк и даже как-то сник под моим строгим взглядом.

Еще чего, няньки мне не нужны. Сам как-нибудь управлюсь. Оставив лакея в некоторой растерянности, я тихо, стараясь не шаркать тапками, спустился на первый этаж.

Казалось, весь дом вымер. Даже дежуривший в холле слуга задремал, привалившись плечом к деревянной стенной панели. Сон на рабочем месте — дело скверное, но сейчас в особняке было тихо. И хотя первым моим порывом было разбудить мужика, я себя одернул. Может, зря.

Кухня располагалась в небольшом отдельном флигеле — дань старым традициям и пожарной безопасности. Зато как станет совсем тепло, семья будет часто трапезничать в саду, и нести кушанья будет недалеко.

Чтобы попасть на кухню, пришлось бы пройти по нескольким коридорам. Часть помещений занимали кладовые и технические комнаты. Еще в нескольких жили слуги, которые не имели собственного жилья в Петербурге или работали с проживанием. Иногда сюда заезжали и работники из других наших владений. Так, например, сегодня в свободных комнатах остановилась управляющая дворцом Феодора Константиновна с несколькими подчиненными, которым было некуда идти после пожара.

Я уже почти прошел «жилую» часть крыла для слуг, когда до меня донеслись странные сдавленные звуки. Кто-то то ли хныкал, то ли скулил.

Подставил ухо к двери, что была ближе всего ко мне. Нет, здесь только посапывание и легкий женский храп. Тогда я пошел вдоль дверей, прикладывая ухо к каждой. В самом конце коридора я нашел источник шума. Вроде бы «гостевая» комната. Точнее, не комната, а каморка — здесь жилые помещения были совсем крошечными.

Хныканье и скулеж прекратились, но им на смену пришли какие-то шорохи и скрип. Затем раздался какой-то стук, словно что-то уронили.

Я тихонько постучал.

— Эй! — личное пространство — дело хорошее, но сдавалось мне, что сейчас этим можно было пренебречь. — Все в порядке?

Никто не ответил. Чувствуя неладное, я потянул дверь на себя. Заперта на щеколду изнутри. Да что ж ты будешь делать?!

Я толкнул ее внутрь. Застонало дерево, но щеколда не поддалась. Вроде бы тоненькая, можно попробовать еще раз…

Снова толкнув дверь, я ввалился в комнату под звук упавшей на пол железяки.

— Твою мать, — только и успел сдавленно шепнуть я и тут же бросился внутрь, позабыв обо всем.

Феодора Константиновна, управляющая сгоревшим особняком, болталась в петле.

Глава 10

Непечатно выругавшись, я бросился к управляющей. Слава богу, успел!

Она брыкалась. Под ногами лежала опрокинутая табуретка, а веревка была привязана к крюку, на котором прежде что-то вешали — не то люстру, не то что-то другое. Организм управляющей, следуя главному инстинкту, боролся за жизнь — пальцы женщины скрючились на сдавившей шею веревке, тело содрогалось, глаза налились кровью. Жуткое зрелище.

— Какого черта?

Я бросился к незадачливой самоубийце и первым делом поставил табуретку. Попытался направить содрогающиеся ноги на твердую поверхность, но куда там — не зря же танец висельника так называют. Благо я вышел ростом, подхватил худенькую женщину и приподнял так, чтобы петля не давила. Обхватив Феодору одной рукой, я принялся торопливо развязывать веревку.

Скользкая, зараза! Я никогда не имел дела с висельниками и толком не знал, что делать. Но как только веревка поддалась, я стянул ее с крюка и, споткнувшись об уже ставшую ненужной табуретку, рухнул на пол вместе с освобожденной женщиной.

— А-хррр!

Феодора закашлялась, когда я ослабил веревку, грубо стянул ее через голову и отшвырнул куда-то в угол. Женщина обхватила руками шею — я заметил кровоподтеки по окружности — и усадил ее спиной к кровати.

Но она явно легко отделалась.

— Сама?! — прошипел я, оглядевшись. На всякий случай закрыл дверь и даже кое-как приладил сорванный засов.

Больше в комнатушке не было следов ничьего присутствия. Деловая одежда была аккуратно сложена на кровати, даже туфли стояли носок к носку по ровной линии. Сама Феодора облачилась в закрытую ночную сорочку, теперь еще сильнее напомнившую мне саван. Окно не было распахнуто — только приоткрыта форточка. В комнатке висел запах только что выкуренного табака. А на подоконнике стояла осушенная до дна «косушка» водки.

Сама.

Она затравленно взглянула на меня и тут же отвела глаза, когда убедилась, что я все понял.

— Дура! — в сердцах выпалил я. Кажется, в соседней комнате кто-то зашевелился, и я понизил голос до шепота. — Зачем?!