Испытание

— Ты о моторе как судишь? — спросил Бабек Заурбекович. — По краске?

— Нет, — ответил Майрам.

— Во! Не по краске, а по тому, как внутри сердечко бьется, да?

— Да, — как Майраму было не согласиться с ним?

— И человек также! — убежденно заявил Бабек Заурбекович. — Ты можешь быть страшнее черта, а в душе — золото! Копить надо, чтоб душа светилась! Кто деньги копит, а кто — это! Иной и того не имеет, что ты имеешь, а счастлив…

— Но почему я такой? — искренне вопросил Майрам.

— Раз недоволен жизнью, на себя посмотреть должен. В других искать причину недовольства станет только слабый человек. А ты не из слабеньких… Копи! Копи — тебе говорю!.. Не деньги, а то, что делает людей волевыми…

— Что копить? — тоскливо переспросил Майрам. — Где взять это, чтоб душа светилась?

— У всех бери. У меня бери! У матери бери! У сестренки бери! У брата! Хорошие люди — не жадные, все отдадут. А ты бери! Не скромничай! Не теряйся… И еще знаешь, у кого бери? У Заремы! Да, да, у той, кого считают несчастной… — и он закричал: — Петя! Отдай Майраму продолжение повести…

* * *

«Форд», поблескивая на солнце никелированными крыльями, стремительно уносился к горизонту. Колеса его едва касались бетонного покрытия автострады. В салоне скорость не чувствовалась. Автомобиль лишь плавно покачивался, легко разбивая упругую стену воздуха. Ощущение полета усиливалось оттого, что дорога неправдоподобно прямой стрелой, выпущенной гигантской тетивой, мчалась вдаль, сливаясь со звенящей голубизной неба, а вместе с ней несся, точно оперение этой стрелы, белый лимузин.

Эта свинцовая лента, прорезавшая всю страну с востока на запад, казалось, рождена в споре человека с самим богом. Первый задумал создать несгибаемую, как луч, искрящуюся, как лезвие меча, впившегося в чрево земли, магистраль. А бог бросал на ее пути горы и пропасти, холмы и овраги, реки и болота… Но человек упрямо крушил камни, делал насыпи, осушал трясины, добиваясь своего, и дорога то ныряла в тоннель, пробитый сквозь гору, которую можно было бы, сделав крюк всего в два — три километра, легко обойти, то проносилась по невесомой эстакаде, повисшей над пропастью на кружевах-паутинах из тонких стальных нитей. В них скрежещут, визжа, высотные ветры. Нарезвившись вволю, они, распластавшись ласточкой вдоль склона, устремляются глубоко вниз, туда, где извилистым серпантином вьется еще одна дорога — прежняя, по которой карабкается старенький, доверху набитый ящиками грузовик. Надрывный стон мотора, заполонивший пропасть, сюда, наверх не доносится.

— Почему он поехал той дорогой? — неожиданно спросила Зарема.

Мистер Тонрад озадаченно взглянул на нее: он понял, что битые четверть часа говорил впустую — она не слушала его, думая о чем-то своем. Не отрывая рук от баранки, он искоса посмотрел вниз и снисходительно пожал плечами:

— Чудак хочет сэкономить несколько долларов, — и, видя, что его пассажирка не уловила смысла ответа, пояснил: — Мы едем по частной дороге, за которую надо платить. Тот простак, — он показал большим пальцем руки вниз, — думает, что он выгадывает, сохраняет деньги. Но это не так. Если сравнить, на сколько больше бензина уйдет у него на спуск и подъем, если учесть амортизацию мотора, коробки скоростей, тормозов, износ шин, остальных частей машины, которые на старой разбитой дороге подвергаются встряске, то легко угадать, кто из нас двоих в большей выгоде. Сегодня у него эти несколько долларов останутся в кармане, но завтра на ремонт машины он затратит намного больше. А я не миллионер, чтобы разбрасываться деньгами. Таких, как тот тип, у нас все меньше и меньше. Фирмы, строящие платные дороги, публикуют в газетах подсчеты, убедительно доказывающие преимущества частных трасс. О-о, они знают толк в цифрах!.. Если же меня спросят, чем хороши эти дороги, я отвечу: ехать по автостраде одна благодать. И еще — время! Мы будем в десяти милях отсюда, когда скупердяй толь ко вскарабкается наверх. — Он виновато покосился на Зарему. — Я его назвал скупердяем… А вдруг у него и в самом деле… — голос Тонрада дрогнул: —…нет денег…

Зарема попыталась заглянуть ему в глаза, но Тонрад, втянув голову в плечи, сурово смотрел вперед, на несущуюся навстречу трассу: впечатление было такое, будто дорога опрокидывалась на них, в последний миг ныряя под машину…

Зарема опять ушла в свои грустные мысли. Опять в голове ее забилась, затрепетала тяжкая боль…

Сын… Сын… Скажи, что произошла ошибка… Скажи!.. Молчишь?.. Как мне жить дальше? Как?..