Испытание

Ситра вздохнула. Она даже не знала, что написать Грейсону. Может быть, еще раз поблагодарить за то, что спас их жизни? Когда они встретились в последний раз, Ситра так расстроилась, что Грейсон оказался не Роуэном, что не только не сказала ему спасибо, но и вела себя с ним слишком холодно. Впрочем, поскольку записку Грейсону ей передать не удастся, все это не имеет значения.

– Уходите, – холодно, но твердо сказал лидер тоновиков. – Ваше присутствие нас оскорбляет.

Ситра рассмеялась, а тоновик покраснел. Раньше, общаясь с этой братией, Ситра встречала и тех, кто был добр и приветлив, и тех, кто просто торговал вразнос своей религией. Теперь же, для себя, она отметила: дорийцы – угрюмые догматики.

Рядом с Ситрой встала Жнец Кюри.

– Не трать своего времени понапрасну, Анастасия! – сказала она. – У них ничего нет для тебя, кроме враждебной болтовни.

Увидев подошедшую, лидер тоновиков сказал голосом, полным ядовитой враждебности:

– Я знаю, кто вы. Вам не забыли и не простили ваших дел. Когда-нибудь они будут оценены по достоинству.

– Вы угрожаете мне? – спросила Мари, побелев от гнева.

– Нет, – ответил тоновик. – Мы верим в справедливость вселенной. Любой звук находит свой отклик.

Тонистская версия поговорки: «Как аукнется, так и откликнется», подумала Ситра.

– Идем, Анастасия, – сказала Мари. – Эти фанатики не стоят и секунды нашего времени.

Ситра могла бы уйти, но отношение, выказанное им лидером тоновиков, толкнуло ее на мысль немного поиграть и развлечься. Она протянула ему руку с кольцом.

– Целуйте, – сказала она.

– Анастасия! Зачем ты это… – начала было удивленная Жнец Кюри, но Ситра не послушала ее, вновь обратившись к тоновику:

– Целуйте!

Она знала, что лидер вряд ли захочет воспользоваться ее предложением, но кое-кто из группы вполне может соблазниться.

– Я наделяю годичным иммунитетом любого, кто выйдет и поцелует мое кольцо.

Главный тоновик побледнел, ужаснувшись перспективе потерять свое стадо, которое запросто может похитить у него этот бирюзовый предвестник неестественной смерти.

– Интонируйте! – крикнул он членам группы. – Прогоним их!

И они, открыв рты, принялись негромко гудеть – каждый свою ноту, все вместе производя впечатление роя пчел.

Ситра опустила кольцо и некоторое время пристально вглядывалась в лицо лидера группы. Да, сам он победил соблазн, но с большим трудом, и они оба знали это. Ситра повернулась, и они со Жнецом Кюри пошли прочь. Тоновики же, несмотря на то что жнецы покинули их, продолжали негромко гудеть и не прекратили бы, если бы их лидер их не остановил.

– Не стоило этого делать, – сказала Мари с упреком в голосе. – Разве ты не слышала выражения: «Каждому культу своя какофония»?

Мари выглядела озабоченно-печальной. Может быть, встреча с тоновиками пробудила в ней воспоминания о брате.

– Простите, – сказала Ситра. – Не стоило ворошить осиное гнездо.

– Согласна, – кивнула Мари и, подумав несколько мгновений, сказала:

– Хотя они, конечно, любого выведут из себя, но этот тип прав: все, что ты когда-либо сделал, к тебе же и возвращается. Прошло почти сто пятьдесят лет с тех пор, как я вырубила корни разлагающегося правительства и освободила путь для лучшего, более совершенного мира. Пока я так и не заплатила за пролитую тогда кровь. Но однажды эхо тех дел вернется ко мне.

Больше Жнец Кюри не говорила ничего, но слова ее задержались в сознании Ситры – так же прочно, как и гудение, издаваемое тоновиками. И Ситра могла поклясться – все это она запомнит навсегда.