Испытание

Среди необходимых специалистов порой попадались люди немолодые и довольно обеспеченные, их трудно было увлечь и невозможно купить. Для таких Вадим разработал схему «короткого» посвящения. Пост, медитация и прочие предварительные штучки отметались, поскольку доброй воли от адепта не ждали. Несколько капель парализующего препарата и инъекция, состав которой Андрей разработал самостоятельно еще десять лет назад.

Человека укладывали в непроницаемую капсулу и оставляли в ней на двенадцать часов под действием лекарства. После короткого посвящения человек просыпался лишенным памяти. В зависимости от его характера, который досконально изучался до «посвящения», его встречала семья, или мать или на худой конец коллеги по работе. Все они дружно качали головой, рассказывали ему о прошлом, которого у него в действительности никогда не было, показывали фотографии, идеально смонтированные лучшим фотографом Вадима. Человека увозили в другой город, где он гарантированно не мог встретить никого из бывшего своего окружения, и давали вторую жизнь, целью которой была работа.

Профессиональные навыки восстанавливались чрезвычайно быстро, лишь дважды Андрея постигало разочарование — вместе с биографией человек начисто терял знания по специальности. Таких снова прогоняли через «короткое посвящение» и выбрасывали где-нибудь за чертой города, предоставляя самостоятельно решать — куда и как двигаться в жизни. Эти люди обычно оседали где-нибудь в психиатрических институтах или больницах и деградировали, заколотые аминазином.

Полина привлекала Андрея прежде всего своей наивностью. Если завтра она лишится своих воспоминаний, послезавтра он даст ей новые. Он получит любящую и преданную дочь, которая, если ему удастся отыскать старшего Данилу, сыграет роль троянского коня. Девочку с такими наивными глазами невозможно ни в чем заподозрить…

Глава 23

Вернувшись из санатория, Дина позвонила своей знакомой в туристическое агентство. Та обещала заняться их визами и билетами и устроить все в трехдневный срок.

Виктория думала лишь о предстоящей свободе.

Страх уступал место пьянящему воздуху этой далекой свободы, которую она может обрести, если повезет, уже через несколько дней. Сколько там осталось?

Виктория полезла в еженедельник и ахнула. Вчерашний день выдался настолько напряженным, что она начисто позабыла о встрече с читателями, которая должна состояться завтра в Доме книги. Ну что ж, завтра она в последний раз встретится со своими поклонницами и попрощается с ними. Вряд ли в Европе ее книги будут иметь такой же успех. А если и будут, она наверняка не станет показываться на публике.

— Мама, знаешь о чем я буду сожалеть больше всего?

— О своем успехе? Брось. Ты можешь легко отправлять тексты по электронной почте. Какая разница из дома ты это делаешь или из-за границы? Кстати, какая сейчас погода в Швейцарии? — бормотала Дина, разговаривая сама с собой.

— О Полине, — рассмеялась Виктория. — Мне жаль, что мы расстаемся.

— Вика, подумай лучше о нашем деле, — тихо напомнила мать. — Когда ты собираешься им заняться? Осталось совсем немного времени.

— А вот завтра и займусь. Напомни-ка мне координаты.

— Протасов Николай Андреевич. Что-то там с нефтяными скважинами и бензином. Все, что я слышала от Маши, его жены, леденит кровь.

Ежедневно пьянствует с друзьями и бабами, таскает любовниц домой, жену избивает как садист.

Не удивлюсь, если он окажется самой отъявленной сволочью из всех, с кем мы сталкивались.

— С кем я сталкивалась, — тихо поправила Виктория.

— Причем самое любопытное, — Дина пропустила последнюю фразу дочери мимо ушей, — что на людях этот субъект прячется под маской джентльмена. Никто из знакомых не подозревает, что терпит бедная женщина.

— Хорошо, завтра в последний раз. И покончим с этим.

Дина подошла к дочери и обняла ее за талию.

— Дорогая моя, думаешь я не понимаю, как тебе тяжело? Мне хочется, чтобы ты нормально вышла замуж, внуков хочется увидеть. Потерпи, родная.

— Иногда мне кажется, — задумчиво произнесла Виктория, — нет, я просто уверена: все, что я сделала, не может пройти безнаказанно.

Дина отшатнулась от нее.

— О чем ты говоришь? Это ведь не ты! Правосудие, если оно вообще возможно в нашей стране, должно постигнуть негодяя, который…

— Мама, я не о правосудии. Я о другом наказании. Есть же какие-то кармические силы, законы…

— Есть, — согласилась Дина. — Но по этим законам все, что мы делаем, — благо. Мы лишь восстанавливаем справедливость.

— Да, конечно…

Уйдя в свою комнату, Виктория бессмысленно переставляла книги с места на место, потом открыла чемодан, побросала туда, не глядя, вещи с полки и замерла, сжалась, поняв, что ей не избавиться от тревоги… «Три дня, — пообещала она себе, пытаясь успокоиться. — Ну пусть четыре или, на худой конец, — пять. А за ними — свобода, Швейцария, счастье». Но слова прозвучали неубедительно, и тяжелое предчувствие легло на сердце…