Испытание бессмертием

– Милая моя, – Денис ничего не ответил, вместо него рассмеялся Самперкот, – если бы эти кассеты до сих пор хранили на себе подобные сведения, Квентин бы тебя уже придушил, а не звал в компаньонки. Потому что успел бы их просмотреть тридцать три раза. На Денисе заклятие, искажающее видеосъемку. На всех кассетах, где вы с ним были вместе, совершенно другие картинки: Денис всегда один и занят исключительно лекарствами.

– Однако… Быстро же вы приспособились в нашем веке со своими заклинаниями, – уважительно протянула девушка.

– Ничего удивительного. Я же заколдовываю человека, а не саму камеру. А люди во все времена одинаковые. Ну так что, говорить тебе заклинание вызова духа? Будем держать связь с Марией Павловной?

– Обязательно. И с Катей. Денис, напиши ей что-нибудь. Она скучает.

Глава 20 Помощь Марии Павловны

– Тебе надо – ты туда и иди! Я точно не попрусь!

– Мне опасно туда заходить, а тебе – запросто! Или боишься расплакаться, если тебе предложат покаяться в грехах?

– На твоем месте я бы не дерзил, колдун! Если мое покаяние выльется в слезах, то твое – рассыплется прахом! Вместе с тобой!

– Вот я и говорю тебе – иди! Квентин расстроится, если со мной там что-нибудь случится. Ты же не хочешь расстраивать Квентина?

– Иди сам. На дворе другой век, религиозный пыл в людях давно уже угас, ничего тебе не будет.

– Зато тебе будет, если ты сейчас же не переступишь порог!

– Я придерживаюсь другой религии.

– Ничего, двери Божьего дома всегда открыты для заблудших душ.

– Как много ты знаешь о Божьих домах для человека, который их боится!

– Врага надо знать в лицо.

Морис и Джулиан стояли напротив входа в городскую церковь и препирались, обуреваемые далеко не религиозными чувствами. Проходившие мимо бабульки в платочках крестились, недовольно косились на них и, бурча что-то неразборчивое про невоспитанную молодежь, скрывались внутри.

Винтер как раз морочил голову реставратору, попутно пытаясь проследить, куда же все-таки "ушла" его книга, когда ему позвонил стрелок и четким сухим голосом человека, идеально справившегося с заданием, доложил, что нашел закладку от книги. Помог, как ни странно, Афорей, а ситуация попадала в разряд счастливых случайностей. Едва очутившись в музее, Морис занялся расспросами бывших коллег-экскурсоводов и всезнающих билетеров. Дошел даже до заместителя музейного руководителя, но и того не посвятили в вышестоящие планы насчет продажи раритета. Афорей, в свою очередь, почти сразу наведался к знакомой уборщице, с которой у него был недолгий необременительный роман. Морис благоразумно умолчал, но Джулиан дальновидно осознал, что книга заботила младшего Мерфорса меньше всего, а вот возобновление приятной, хоть и кратковременной связи – очень даже. Уборщица и "наградила" его закладкой, отклеившейся при переносе экспоната, и которую она нашла, когда мыла за стендом пол.

Узнав о находке, Винтер быстро свернул задушевный разговор с реставратором и, презрев все заветы Квентина, телепортировался к Морису. Стоило Великому Черному колдуну коснуться пальцами вожделенной закладки, как ему сразу стал слышен зов книги. Джулиан немедленно последовал ему, и Морис, милостиво разрешив Афорею сбегать на свидание, отправился вместе с ним. Так давние недруги очутились у церкви – здании, вход в которое одному под страхом смерти был заказан, а второй из вредности не собирался его выручать.

В конце концов, Джулиан сдался первым: желание прикоснуться к книге возобладало над закоснелым страхом. Да и шансов обнаружить артефакт у него было не в пример больше, чем у Мориса. Винтер чувствовал свое наследие и мог, не привлекая лишнего внимания, добраться до книги. От всей души понадеявшись на то, что с XIII века вера сильно себя исчерпала и уже не так питала стены обители Бога, он направился к дверям.

– Платочек не забудь! – цинично крикнул ему вслед вконец распоясавшийся Вормс.

– Спасибо, что не саван! – огрызнулся Черный колдун, а про себя подумал, припомнив слова Квентина: "Правда, хам какой стал!"

Чувство было неприятное. Конечно, стены не сдвинулись и потолок не обрушил на длинноволосую голову Черного колдуна карающие громы и молнии. Но взгляды святых с икон ему не понравились – казалось, они следят за каждым его шагом, чувствуют древнее Зло, сокрытое в нем, и готовы сойти с веками удерживающих их полотен, чтобы одними звуками своих ангельских голосов, одним касанием своих священных пальцев изгнать чудовище в ад. А в их глазах он был чудовищем, да даже в своих собственных все больше им становился в прямой пропорции к проведенному здесь времени. Ему казалось, что пламя свечей тянется к нему, слепит глаза, обжигает кожу, хочет сжечь. От запаха воска, легкого, совсем ненавязчивого, и курившихся благовоний к горлу подступил тошнотворный ком. Как будто, стоило ему переступить порог, из огромной залы разом выкачали весь воздух. Магия, ощутившая беспокойство хозяина, рванулась из тела – защитить, уберечь, спасти. Джулиан с трудом сдержал ее, пошатнулся, прислонился к стене, прикрывая глаза и выравнивая дыхание.