Испытание человека (Пуруша-парикша)

Затем он, по-видимому, вернулся в Митхилу. До нас дошло еще несколько его сочинений на санскрите, написанных по поручению различных раджей оинийской династии (или их жен), правивших после Шивасинхи. Эти сочинения посвящены различным религиозным и “юридическим” проблемам. Трактат под названием “Шайва-сарвасва-сара” (примерный перевод: “Самая суть почитания Шивы”)[538] описывает правила и обычаи поклонения богу Шиве; трактат “Ганга-вакьявали” (“Собрание изречений о Ганге”)[539] — различные ритуалы, связанные со священной для индусов рекой Гангой[540]. “Вибхага-сара” (“Суть раздела”)[541] — это трактат о правилах раздела и наследования имущества. “Дана-вакьявали” (“Собрание изречений о дарах”)[542] — это трактат о различного рода дарах и пожалованиях. “Дурга-бхакти-тарангини” (“Река поклонения Дурге”)[543], вероятно, одно из последних сочинений Видьяпати, излагает правила и обычаи поклонения богине Дурге, супруге Шивы. Все названные сочинения практически не изучены современыми исследователями.

Особые проблемы доставляют науке “песни” Видьяпати на майтхили. Рукописная их традиция, как уже сказано, скудна и ненадежна, поэтому ни одну конкретную “песню” нельзя с уверенностью признать доподлинно принадлежащей перу Видьяпати. Все, что мы можем сделать, — это реконструировать некий “обобщенный образ” поэзии Видьяпати на майтхили. Реконструируя этот “образ”, как бы воображаемый “корпус” поэтических текстов Видьяпати на майтхили, мы вправе предположить, что он включал в себя два рода текстов. Во-первых, стихотворения, описывающие различные любовные ситуации (в традициях поэзии на санскрите и пракритах), герои которых или безымянны или названы Кришной и Радхой, а в концовках этих стихотворений, в так называемых бханитах, содержащих “подпись” поэта, упоминаются его покровители, чаще всего раджа Шивасинхи и его супруга Лакхима-дэви[544]. И, во-вторых, так называемые шиваитские песни, т.е. или “песни”-молитвы Шиве и другим богам шиваитского круга, или “песни”, изображающие различные эпизоды из жизни Шивы и его семьи[545].

“Шиваитские песни” представлены более в митхильском фольклоре, чем в рукописных источниках. Мы можем только гадать, выражал ли Видьяпати в подобных “песнях” свои собственные религиозные чувства или лишь поэтически оформлял представления своих современников. Еще большую пищу для догадок и предположений дают “песни” первого из названных двух родов. Весьма правдоподобным кажется предположение (высказываемое рядом современных интерпретаторов), что эти “песни” создавались в обстановке придворной жизни, в основном в годы правления Шивасинхи, и, помимо доставления эстетического удовольствия радже и его супруге, имели целью и восхваление этой царской четы[546]. На такую мысль, в частности, наводят встречающиеся в некоторых “песнях” сравнения раджи Шивасинхи с Кришной[547]. В “Испытании человека”, в конце третьей части книги, Шивасинха сравнивается с самим богом Вишну. Как уже сказано, и “Испытание человека” в целом можно истолковывать как своего рода развернутое восхваление Шивасинхи.

Исходя из приведенного “списка трудов”, можно реконструировать некую схематическую “биографию” их автора: в более молодые годы он пишет поэтические и прозаические произведения, восхваляющие и развлекающие его покровителей-раджей, а в годы более зрелые (и, возможно, после перенесенных испытаний) обращается к трудам более “серьезным”, “теоретическим”, трактующим проблемы религии и права. Разумеется, любая подобная реконструкция может быть лишь более или менее предположительной.

Как уже сказано, в Митхиле имя Видьяпати окружено легендами. В них он изображается как благочестивый семьянин и ревностный поклонник бога Шивы. Согласно преданию, Видьяпати умер у берега Ганги — и на месте его кремации возник Шива-лингам[548], а позже был построен шиваитский храм. Этот храм как будто существует до сих пор (фотографии его публикуются в современных книгах). В нынешней Митхиле есть также люди (брахманы), считающие себя потомками Видьяпати[549]. И митхильские легенды, и митхильские генеалогии заслуживают специальных исследований.

Наши знания о творчестве Видьяпати, несомненно, еще могут быть расширены по мере изучения текстов, перечисленных выше. Однако вряд ли приходится ожидать, что мы сможем узнать намного больше достоверного о Видьяпати как конкретной человеческой личности и о конкретных обстоятельствах его жизни, поскольку индийская традиция таких сведений просто не сохранила. Видьяпати, как и многие другие личности в истории индийской культуры, жившие до XIX века, почти не ощутим, не познаваем для нас в своей живой человеческой индивидуальности. В лучшем случае он предстает перед нами как некий социально-исторический тип, как некий схематический контур, который мы можем заполнять правдоподобными подробностями с помощью легенд и нашего собственного воображения.

5

В этой связи стоит вспомнить, что писали о Видьяпати отечественные литературоведы еще в сравнительно недавнее время.