Испытание чувств

— Ничто не может помешать мне пойти к следователю, — сухо перебил ее детектив. — Если я этого не сделаю, то рано или поздно полиция все равно до всего докопается. И в этот день я потеряю свою лицензию. А у меня семья, и надо на что-то жить. Я не могу так рисковать. Единственное, что я могу для вас сделать — дать время. Завтра я должен на несколько дней по делам уехать из Парижа. В крайнем случае скажу, что невнимательно читал газеты. Но если к моему возвращению убийца не будет найден, я буду вынужден пойти к следователю.

Элен молча кивнула и через несколько секунд спросила:

— Почему вы мне все рассказали?

— Потому что было совершено убийство, мадам. Исходя из того, что я знаю, его могли совершить вы или ваш муж.

— Так как это сделала не я, — с ужасом прошептала Элен, — то…

— Я ничего не утверждаю, мадам, но раз ваш муж знает, что вы были на авеню Тегеран, то и вы должны знать, что он тоже там был. Таким образом у вас будут равные шансы. — Одним глотком он допивает уже остывший кофе. — Мне больше нечего добавить, мадам.

— Не знаю, что и сказать, — шепчет Элен. — Наверное, я должна поблагодарить вас. Я даже не знаю, как вас зовут…

— Вам и не надо этого знать. Я просто незнакомец, который подсел за ваш столик и заговорил. Так, рассказал вам свои последние сны.

— И все же — почему вы это делали? Почему вы хотите, чтобы у нас были равные шансы?

— Потому что, мадам, несмотря на то, что нашу профессию все презирают, потому что мы копаемся в дерьме, я хочу, чтобы вы убедились, что среди нас тоже немало порядочных людей.

Он поднялся, простился и уже готов был уйти, как вдруг снова наклонился к Элен.

— И последнее, мадам. Когда я рассказал вашему мужу правду, мадам, он воспринял ее очень болезненно. Я не ошибусь, если скажу, что он чрезвычайно дорожит вами, и что одна мысль — потерять вас — приводит его в ужас. И я думаю, что именно поэтому в прошлым вторник я отправился на авеню Тегеран, хотя работа уже была выполнена и оплачена. До свидания, мадам, всего вам доброго.

Он медленно удалился утиной походкой человека, который больше двадцати лет топчет улицы Парижа, а Элен автоматически доела омлет и допила кофе. Она была оглушена новостью. Все факты перепутались в голове, она никак не могла составить цельную картину происходящего. И все же хаос начал отступать. Из него составилось лицо человека. Жорж… Жорж, человек за которого она вышла замуж, с которым прожила двадцать лет и которого, несмотря ни на что, все-таки до сих пор любит. Жорж знал, что она изменяет ему. Он знал имя ее любовника, его адрес, время их встреч. Но Жорж боится потерять ее — так говорит частный детектив — и ей самой так кажется. Можно сделать вывод: Жорж убил Филиппа.

Все элементы цепи становятся на место. Все совпадает, все логично.

Допустим, Жорж пришел на авеню Тегеран в половине шестого за полчаса до их обычных встреч, вошел в подъезд, поднялся в квартиру Филиппа. Убил ли он его сразу, ничего не объясняя? Нет. Маловероятно. Скорее всего имела место сцена выяснения отношений. Элен хорошо может ее представить, потому что знает обоих мужчин. Жорж назвался, сказал, что знает об их отношениях, а потом потребовал прекратить роман. Филипп рассмеялся ему в лицо. Как все спокойные и миролюбивые мужчины, Жорж, если его довести, подвержен диким необузданным приступам ярости. Он схватил первый же попавшийся под руку предмет и ударил…

Потом он вышел из квартиры и стал ждать жену. Конечно, он хотел помешать ей войти в квартиру, но наверное, просто пропустил.

Жорж — убийца… Нет! Невозможно! А между тем…

Элен закончила обед, расплатилась и вернулась в магазинчик. Ждущая у входа клиентка возвратила ее к реальности. За первой появилась вторая, затем — третья. От покупательниц нет отбоя, потому что многие работающие женщины пользуются обеденным перерывом, чтобы пробежаться по магазинам.

Элен показывала им товар, записывала покупки, но мысли ее витали далеко. Они рядом с Жоржем, который пошел ради нее на преступление. Она виновата в том, что он стал убийцей. Боже мой! Какие еще испытания ей предстоит пережить?

Зазвонил телефон и вырвал ее из плена трагических рассуждений. Она сняла трубку.

— Алло.

— Синьора! — голос Пиды взволнованный, почти истерический. — Синьора… Синьорита Надин…

Элен охватывает ужасное предчувствие.

— Что с ней? — спрашивает она умирающим голосом.

— Она sua camera… Es como muorta[1].

Элен не знала испанского, но поняла смысл фразы.

— Мертва? — кричит она.

Глава 11

— Не мертвый, синьора, — ответила испанка жалобно. — Не открывать глаза.

— Она дышит? — обезумев от страха, закричала Элен.

— Она… что?

Чтобы объяснить свой вопрос, Элен начала громко дышать в трубку.

— Не понимать, — с сожалением отзывается Пида. Это первое французское выражение, которое она выучила и употребляет чаще других.

— Дышать, — настаивала Элен. — Сердце.