Испытание чувств

—  Мое благо в том, чтобы быть с Ниной, —  твёрдо ответил Жозе Мануэл, —  и прошу тебя с этим считаться. Сеньора Мадалена одна вырастила и воспитала дочь, в моих глазах она —  женщина, достойная всяческого уважения, и я готов ей его оказывать. Того же жду и от тебя.

—  Ты хочешь сказать, что эта поломойка будет жить с нами? —  в ужасе спросила Антония.

—  Нина не может оставить свою мать точно так же, как я не могу оставить тебя, —  отрезал Жозе Мануэл. —  Вы обе вдовы!

Антония пришла в ужас. Почему она должна впустить в свою жизнь двух совершенно чужих ей женщин? Они заведут свои порядки, будут делить с ней сына! Как она будет несчастна! Она и представить не могла, сколько бед приготовила ей судьба!

—  Но она могла бы поселиться где-нибудь ещё, —  пожав плечами, предложила Антония. —  В таком же квартале, к какому привыкла. Твоя Нина её навещала бы.

—  Мама! Я не узнаю тебя! Что ты такое говоришь! Да если я только заикнусь об этом, Нина откажется выйти за меня замуж! —  Жозе Мануэл даже руками всплеснул от возмущения.

—  Тем лучше будет для тебя! —  величественно заявила Антония.

Жозе Мануэл понял, что лучше прекратить этот никчёмный разговор, который оставит оскомину горечи и взаимного непонимания. Ссориться с матерью, обижаться на неё в канун свадьбы он не хотел.

—  Завтра я заеду за тобой и отвезу тебя в церковь, —  пообещал он. —  Я не хочу, чтобы ты, не дай бог, заблудилась и опоздала на церемонию. А сейчас прости! У меня ещё столько хлопот!

Он поцеловал мать, и она поцеловала его в ответ, но, несмотря на поцелуи, от прощания веяло взаимным холодом. С порога Антония окликнула сына:

—  Ты не сказал мне, кто у тебя будет посажёными отцом и матерью, —  спросила она. Лучше бы она не спрашивала об этом!

—  Тони и его жена Камилия, —  отозвался Жозе Мануэл.

—  Как?! Еврейка? —  пришла в ужас Антония.

—  Законная жена Тони, венчанная католическим священником, —  отчеканил Жозе Мануэл и закрыл за собой дверь.

Ему некогда было думать о том, в каком настроении осталась его матушка и какие недовольства она себе ещё напридумывает. Его волновало совсем другое: угощение, музыканты! Он готов был схватиться за голову, но вспомнил, что Маркус обещал ему помочь и заторопился к приятелю.

Глава 29

Уже не первую неделю Маркус пребывал в смятении и растерянности. А началось всё с церемонии вручения дипломов. Как он готовился к этой церемонии! Будущее представлялось таким ясным, таким счастливым! Он написал благодарственную речь факультету от выпускников и называл университет последним оплотом демократии. Речь его одобрил даже ректор, хотя Маркус опасался, что он вмешается и вычеркнет самые патетические пассажи. А ректор не только понял настроения молодежи, но и посочувствовал им. Все завидовали Маркусу, который будет произносить свою замечательную речь. Но Маркус передал эту честь Рафаэлу.

—  Мне достаточно того, что я написал её, выразил наши чувства, —  скромно сказал он, —  а ты огласи их, пожалуйста, вслух.

Рафаэл почувствовал себя польщённым, ему было приятно предложение Маркуса, но для порядка он некоторое время отказывался.

—  Интересно, почему ты сам-то не хочешь выступить? —  спрашивал он.

—  У меня другие планы, —  отвечал Маркус. —  На церемонию вручения я войду под руку с любимой женщиной!

Маркус произнёс вслух эту высокопарную фразу, чтобы поддержать собственную решимость поступить так, как когда-то обещал. А обещал он Жустини, что поведёт её на церемонию вручения дипломов. Было это давным-давно, с тех пор в его жизнь вошла Эулалия, девушка с медовыми устами, и он хотел бы остаться с ней навсегда. Но он не мог представить, как скажет Жустини о разрыве. И чем меньше любви оставалось в его сердце, тем внимательнее он следил за внешними проявлениями этой любви. Именно поэтому он и решил повести Жустини на церемонию, пусть все увидят, как он её уважает. Пусть и она убедится, что он относится к ней всерьёз.

Многих приятелей Маркуса шокировало его решение.

—  Конечно, это твоё дело, старина, —  говорили ему, но никто бы из нас не стал появляться на людях под руку с публичной девкой. К чему такой эпатаж? Это может дорого тебе обойтись, когда ты будешь устраиваться на работу.

Маркус молчал в ответ. Он и сам всё прекрасно понимал, но почему-то именно этот поступок вменил себе в долг. Что руководило им? Может быть, он подсознателъно надеялся, что Жустини оценит его великодушие и столь же великодушно отпустит его на свободу, сама поняв, почувствовав, что не пара ему, что может погубить жизнь молодого человека? Вполне возможно. Но сам Маркус не формулировал этого желания, он просто действовал.