Испытание чувств

Нина даже на «свистушку» не обиделась и с благодарностью посмотрела на своего нежданного благодетеля. Она написала матери коротенькую записку, попросила не волноваться, обещала, что недоразумение скоро уладится. Пока писала, невольно припомнила всё, что мать рассказывала ей об отце, о тюрьме и о пагубных последствиях голодовок. И, отдавая записку, попросила:

—  Принесите мне, пожалуйста, поесть.

—  Вот это правильно, голодать вредно, —  широко улыбнулся надзиратель. —  Только кормят у нас тут по расписанию. Но ждать осталось недолго, скоро принесут.

Он отошёл от глазка.

После разговора с полицейским Нине стало немного легче. Они поговорили по-доброму, по-человечески, и если уж тут, в тюрьме, встречаются нормальные люди, то и дальше можно надеяться... А на что, собственно, ей надеяться? Что её ждёт? Её будут судить? Как только Нина задумалась о будущем, ей опять стало страшно.

Сменившись с дежурства, полицейский переоделся в штатское и отправился по указанному Ниной адресу. Он не хотел пугать ни матушку посаженной в тюрьму красавицы, ни её соседей. Полицейский достаточно быстро разыскал Мадалену и вручил ей записку.

—  Да где же она, моя голубка? Что с ней? —  со слезами стала расспрашивать старушка. Сердобольный полицейский рассказал ей как можно более мягко, что с Ниной случилось и где её отыскать, простился и ушёл.

Мадалена залилась слезами. Как ни предостерегала она дочь, та её не послушалась, и что же с ней, бедняжкой, теперь будет?

В слезах застали старушку Жозе Мануэл и Тони. Жозе Мануэл уже побывал на фабрике, узнал про забастовку и прибежал к Мадалене. Он хотел успокоить её, а потом уже отправиться на выручку Нине. Мадалена протянула молодым людям Нинину записку. Жозе Мануэл прочитал её и сказал Тони только одно слово:

—  Пошли!

Тони в ответ кивнул, не уточняя, куда именно нужно идти, и заторопился следом за быстро шагавшим по улице Жозе Мануэлом.

—  Да куда вы? Куда? Будьте осторожнее, —  закричала им вслед Мадалена. Сердце у неё сжалось: она поняла, куда помчались молодые люди. Потом она вытерла слёзы и вздохнула: сколько дней и ночей она вот так просидела и прождала! Сколько ещё таких дней и ночей ей предстояло! Потом она стала думать, что произошедшее всего-навсего недоразумение, что Жозе Мануэл сумеет толково поговорить с начальством, недоразумение рассеется, и начальство от-пустит Нину.

Однако недоразумение не рассеялось, оно разрослось ещё больше.

Молодые люди ворвались в участок как вихрь, они требовали освобождения Нины с такой яростной настоятельностью, так ругали фабричное начальство, что их, разумеется, сочли единомышленниками бунтовщицы, её друзьями-анархистами, и немедленно отправили в камеру.

Жозе Мануэл в негодовании грозил разнести всю тюрьму, но ему пригрозили карцером, наручниками, судом, долгим сроком, в конце концов, неприятностями для той, кого он так яростно защищал. Последний довод подействовал, и Жозе Мануэл был вынужден усмириться и проследовать за полицейским по коридору до места своего назначения. Он не подозревал, какой сюрприз его ждёт. Вот это радость! Вот это встреча! В камере, куда их с Тони препроводили, находилась Нина!

Молодые люди сначала бросились друг к другу в объятия, потом сплясали тарантеллу, а потом стали думать, что делать дальше. Жозе Мануэл был готов оставаться в этой камере до скончания века: он был рядом с той, кого любил, и больше никого ему не было нужно! Правда, было бы ещё лучше, если бы Тони вышел на свободу... Об этом он со смехом и сообщил Нине.

—  Как ты на это смотришь? Мы с тобой остаёмся жить здесь. А Тони придётся освободить. Выпихнуть его в окошко, что ли?

—  Я хоть и худой, но сквозь решётку не пролезу, —  вздохнул Тони. —  Придётся мне спать по-родственному у Нины под кроватью.

—  Это моё место, —  возмутился Жозе Мануэл. —  Я пока ещё не родственник, но надеюсь стать им в будущем. Причём самым близким. Как ты на это смотришь, Нина?

—  Я пока ещё только смотрю. И очень внимательно. На тебя, —  отвечала Нина.

Молодёжь шутила, смеялась, подкалывала друг друга. Они позабыли, что сидят в тюрьме, и не задумывались о том, чем может кончиться это приключение. Оказавшись вместе, они почувствовали себя сильными. Готовы были постоять за себя. Верили в лучшее.

Судьба оказалась благосклонной к этой добросердечной молодежи, которая и в самом деле не хотела ничего дурного и не заслужила тюремного наказания. Доброхот-полицейский, который, как видно, не остался равнодушным к чарам Нины, решил сообщить ей, что видел её матушку и передал ей записку. Нина познакомила его с женихом и кузеном, которые вместо того, чтобы освободить её, сами лишились свободы. Узнав, что теперь они сидят в камере втроём, полицейский усмехнулся:

—  Если кому-то и под силу освободить вас, то только мне, похвастался он.

Нина умоляюще взглянула на него.

—  Неужели? Нет, вы шутите!

—  Я никогда не шучу, —  назидательно заявил полицейский. —  Запоминайте, как идти, если вдруг дверь окажется незапертой.