Испытание чувств

В ответ Жозе Мануэл только недоумённо покрутил головой, он не мог понять подобного раздвоения, не мог представить себе, что, любя Нину, будет жить с другой какой-то женщиной, называть её свой женой, ждать от неё ребёнка...

—  Я бы тебе советовал вернуться к Камилии, —  наконец сказал он. —  Раз любовь к Марии не избавила тебя от желания жениться, значит, честнее будет прожить жизнь с той, кому поклялся в верности перед алтарём.

После этого разговора Тони долго лежал без сна. Представляя, что пережила за эти дни Камилия, он жалел её. Судьба обошлась с ней очень жестоко, она этого не заслужила. Конечно, характер у неё был тяжёлый, но она всегда была ему предана и готова ради него на всё, на любые тяготы, любые лишения. Не задумываясь, она оставляла родной дом, привычный уют, комфорт, любящих родителей... Её ревность тоже была своеобразным проявлением преданности. Может быть, и вправду эта женщина и есть его судьба? Может быть, он напрасно сопротивляется и пытается от неё убежать? Может быть, прав Жозе Мануэл?

Тони попытался поговорить о Камилии с Мадаленой, надеясь получить от неё совет и понять, что же ему делать дальше.

—  В таких делах советов не спрашивают, —  покачала головой Мадалена. —  А если спрашивают, то значит, сердце молчит. Камилия не пришлась мне по душе, но я всегда на стороне женщин. Я знаю, как трудно им приходится в жизни, и считаю, что ты перед своей женой очень виноват.

Тони понурил голову, он если и чувствовал вину, то только наполовину. И сразу припомнил все прегрешения Камилии, её истерики, бессмысленную ревность, разбитую статуэтку Девы Марии. Потом вспомнил потерю —  свою и Камилии, —  и всё разом померкло, —  обиды, недоразумения...

На следующий день он поспешил в дом Эзекиела, чтобы узнать, как себя чувствует Камилия и всё-таки навестить её в больнице.

Дом, квартира показались ему потускневшими и осунувшимися —  подстать хозяину. Тони снова отметил, как постарел Эзекиел.

Камилия оказалась уже дома и бросилась ему на шею с криком:

—  Тони! Не оставляй меня!

Ципора улыбнулась зятю и ласково сказала:

—  Здесь твой дом, Тони.

У Тони защемило сердце. Что-то невыносимо жалкое было в этих усталых исстрадавшихся людях.

Он вошёл в гостиную, подошёл по привычке к пианино, всегда казавшемуся странноватым гостем среди мягких полосатых диванов и скатерок.

—  Только не играй, Тони, —  торопливо предупредила Ципора. —  У нас траур.

—  Я не могу играть, —  успокоил её Тони. —  У меня испорчены руки.

—  Это большая потеря, —  сказала Ципора, —  у нас много тяжёлых потерь. Останься с нами, Тони. Вместе горе кажется легче.

Слёзы показались у Тони на глазах. Он обнял Камилию, которая расплакалась у него на груди, слёзы их смешались, и Тони понял, что он не должен с ней расставаться.

Я скоро приеду за тобой, и мы будем жить вместе, —  твердо пообещал он.

Глава 6

Казалось бы, ничто не предвещало грозы в доме Франсиски: мать и дочь мирно завтракали, Жулия проворно сновала у стола, наливая в чашки горячий ароматный кофе.

—  Ой, слишком горячий! —  сказала Беатриса, сделав единственный глоток и отодвинув от себя чашку. —  Пожалуй, я не буду пить кофе.

—  Не выдумывай. Такой же, как всегда, —  возразила ей Франсиска, не догадываясь, что Беатриса попросту ищет повод, чтобы поскорее улизнуть из дома и помчаться на свидание с Марселло.

В отличие от Франсиски Жулия верно разгадала нехитрый план Беатрисы и услужливо поставила перед ней стакан с апельсиновым соком. А та, залпом выпив сок, тотчас же поднялась из-за стола.

—  Извини, мама, я пойду, у меня сегодня важные дела в школе, —  сказала она уже на ходу.

Франсиска возмутилась, расценив это как дерзость и неуважение к собственной персоне. Какие могут быть дела в такую рань? Ясно же, что тут опять замешан проклятый итальяшка, сын Винченцо!

Всё это Франсиска вынуждена была высказывать Жулии, поскольку Беатрисы уже и след простыл. А Жулия, соответственно, должна была на это как-то реагировать, что она и сделала, заметив:

—  Но вы же знаете, Беатриса влюблена в него. Так стоит ли на неё обижаться?

—  Я не обижена, а возмущена! —  гневно воскликнула Франсиска. —  Это гнусная распущенность, не имеющая ничего общего с высокими чувствами! Я не верю, что можно влюбиться в неграмотного неотёсанного простолюдина, да к тому же итальянца!

Не желая спорить с госпожой, Жулия лишь снисходительно пожала плечами: дескать, вам виднее, сеньора. Но Франсиска усмотрела в этом скрытую насмешку над собой, вполне допуская, что, о её давнем романе с итальянцем Жулия могла узнать от своей не в меру болтливой бабки.

—  Что ты себе позволяешь? Твои ужимки здесь неуместны! —  прикрикнула на Жулию Франсиска. —  Если бы не великодушие моего покойного мужа, который сжалился над тобой, ты бы тоже не умела читать и гнула бы спину где-нибудь на плантации, как прочие негры!

—  Я прекрасно знаю, чем обязана моему крёстному, —  процедила сквозь зубы Жулия. В её тоне Франсиска уловила вызов и, уже не сдерживая себя, решила окончательно поставить на место нахалку.