Испытание чувств

Невесть откуда явившийся Зекинью прервал их разговор со старой Ритой.

—  Бросай лопату! —  закричал он. —  Собирайся, едем на пастбища!

—  Ты вовремя объявился, приятель! —  рассмеялся Форро. —  Тут следователь приходил по наши души, и тобой особенно интересовался. Думаю, ему не понравится, если ты опять сбежишь!

—  А мне плевать на него! —  отмахнулся Зекинью. —  Мне предложили работу, и я еду работать, чего и тебе советую.

—  Глупый совет, —  процедил Форро. —  Стоит мне исчезнуть, я первый буду на подозрении.

—  Подумаешь! —  рассмеялся Зекинью. —  Ты же знаешь, что ни в чём не виноват!

—  Я-то знаю, да они этого не знают, —  угрюмо выдавил Форро. —  Со мной такое уже было, второго раза я не хочу.

—  Ну, смотри, —  не стал настаивать Зекинью. —  А я старался для вас! Нашёл хорошую фазенду, где много необъезженных лошадей, сам поработал там с удовольствием и договорился с хозяином, что привезу ещё двух друзей... А тут такая чёрная неблагодарность, правда, бабушка Рита?

—  Что правда, что не правда, никто не знает, —  откликнулась старуха. —  Но ты, Арсидес, лучше ищи здесь клад, а не где-нибудь в другом месте.

—  Да, я, пожалуй, прислушаюсь к вашему совету, дона Рита, —  сказал Форро, уже давно привыкший к имени Арсидес. —  Тем более, что у меня нет желания бегать от следователя.

—  А я поеду! Счастливо оставаться! —  беспечно заявил Зекинью, рвавшийся на волю к бычкам, к быстроногим лошадям и необозримым просторам. А что касается следователя, то почему-то ему казалось, что он ускачет от любого следователя на своём лихом коне. Пропадёт в пустыне, и поминай, как звали!

Зекинью позвал с собой и Зангона, но тот тоже отказался ехать.

—  Ну и трусы же вы! —  не выдержал Зекинью. —  Какой-то паршивый следователь распорядился сидеть на месте, и они сложили лапки и сидят!

—  А ведь, правда, скоро должен приехать следователь, —  спохватился Зангон.

Он-то думал совсем о другом, у него были совсем иные причины для отказа Зекинью. —  Ну вот, видишь, значит и в самом деле рано ехать, —  сказал он.

—  Вы тут оба с ума свихнулись, —  рассердился Зекинью, который был ещё очень молод, и всё для него казалось простым и ясным. —  Болтаете с сумасшедшей старухой и заразились от неё несварением мозгов!

—  Если ты имеешь в виду Риту, то я должен тебе сказать, что она мудрее многих, нужно только научиться её понимать.

—  Да я и понимать таких не хочу, —  сказал Зекинью. —  И дело иметь с ней —  тоже.

Зекинью не боялся следователя, зато его пугала перспектива сидеть и разговаривать со старушками. Можно ли представить себе большую тоску, чем общаться со стариками!

Ему надоело уже и с Зангоном толковать, не терпелось пуститься в путь.

—  Ладно, оставайтесь, —  проговорил он. —  А я поехал!

Не прошло и четверти часа, как он уже скакал, удаляясь от фазенды.

Услышав стук копыт, Катэрина вышла на крыльцо. Она смотрела вслед скачущему Зекинью, и сама не понимала тоски, которая вдруг сжала ей сердце. Ей тоже хотелось вырваться на простор из затхлой тяжёлой жизни, сотканной из страхов и опасений.

—  Напрасно он это сделал, ох, напрасно, —  вздыхала старая Рита, сожалея о Зекинью. —  Всю вину обычно валят на отсутствующих. Разве не так? —  она посмотрела на Форро.

Форро кивнул: именно так с ним и было. Он уехал, и всё на него свалили. Этого он и не мог простить своим приятелям, пока отбывал свой срок в тюрьме. А потом простил. Но уезжать не собирался, потому что знал, как это дорого обходится.

Глава 27

Следователь Омеру получил результат экспертизы. Выстрел был сделан из ружья системы винчестер. Это было уже кое-что, но вот если бы он нашёл и гильзу, то тогда точно знал бы, из какого именно ружья стреляли, и мог бы найти хозяина. Омеру просто мечтал ещё раз обследовать место преступления, осмотреть каждый сантиметр крыши, откуда был сделан выстрел, расспросить каждого, кто имел отношение к убитому. Ему вдруг показалось, что у него опять появился шанс, и он сможет найти убийцу, который пока ещё ходит на свободе.

«Прошло время. Я вновь опрошу свидетелей, сравню их показания, —  говорил он сам себе. —  Не исключено, что появится дополнительная информация, которая поможет опознать преступника».

Омеру был человеком упорным и любил доводить дело до конца. Он отправился на фазенду с твёрдым убеждением, что на этот раз убийце от него не уйти.

Появление следователя мигом взбудоражило обе фазенды. Все напряглись, забеспокоились. Пока комиссар Омеру обследовал крыши амбаров и вновь производил замеры, готовясь к новым допросам, Франсиска побежала к сыну узнать, хорошо ли спрятал своё ружьё Маурисиу.

—  Может, ты меня подозреваешь в убийстве? —  возмущённо вскинулся он.

—  Сказать по чести, у нас с Беатрисой были такие мысли, —  призналась она, —  но потом мы поняли, что такого быть не может.

—  И правильно поняли, —  буркнул Маурисиу.