Испытание для победителя

Фланги вражеской армии прикрывала кавалерия. И ее было много. Очень много. Гораздо больше того, что имелось сейчас у римлян. Да и сама эта конница впечатляла своим вооружением и доспехами. Особенно Мания Ацилия поразили всадники, с ног до головы закованные в железо. Причем не только люди, но и их огромные кони были полностью прикрыты блестящей чешуей. Они напоминали каких-то мифических монстров, непохожих на живых существ. С такими противниками римский консул еще не встречался. Да и никто из римских вояк с ними не встречался. О катафрактах римляне только слышали, но считали их мифами. О Востоке в Риме ходило много сказок и легенд. Но раньше Глабрион не придавал им большого значения. Однако сейчас он понял, что не все эти россказни были вымыслом. А когда он увидел великанов за линией вражеского строя на холме… Да-да! Самых настоящих великанов. Трехметровых исполинов, облаченных в сверкающие на солнце доспехи. Это был шок!

Там же на холме Маний Ацилий заметил и другие войска. Несколько тысяч пехотинцев, вооруженных на греко-македонский манер. Видимо, это были легендарные «серебряные щиты». Самые отборные войска. Гвардия царя Александра. Скорее всего, охраняют своего владыку и исполняют роль резерва в этой битве. Глабрион о них тоже слышал. И тут же подумал, что прорубиться римлянам через них и убить царя Александра будет очень непросто. Если учесть еще и то, что между ними и римлянами стоит фаланга, это будет очень сложно сделать. Да и о великанах нельзя забывать. Они-то при этом тоже в стороне стоять не будут и смотреть, как римские легионеры убивают их царя.

Римского полководца очень удивили многочисленные повозки, выехавшие перед передовой линией вражеской пехоты. Правда, когда он разглядел небольшие баллисты, закрепленные на этих телегах, то быстро понял, зачем они здесь.

«А что, оригинально! Надо будет потом попробовать тоже нечто подобное внедрить в нашей армии!» – подумал Маний Ацилий, увидев это чудо военной мысли.

Он еще раз окинул взглядом поле боя, прикидывая, что ему делать дальше. Врагов гораздо больше, чем римлян. Да и вражеские воины слабаками не выглядят. Этот бой будет очень тяжелым и кровопролитным. Об этом буквально кричал весь его военный опыт.

«Что делать? Отступать нельзя. Его просто не поймут в Риме. Как так?! Римская армия отступила без боя, испугавшись каких-то восточных варваров. Да после этого на моей карьере можно будет ставить жирный крест. После такого позора не то что консульства не видать, вообще никаких должностей в магистерии не дадут занять! – с тоской подумал Маний Ацилий Глабрион, покосившись в сторону своих офицеров. – Тит Квинкций Фламин, Луций Квинкций Фламин, Луций Валерий Флакк и Марк Порций Катон моего покровителя Сципиона сильно ненавидят. А значит, и меня сдадут Сенату, не поморщившись. Обвинят в трусости перед лицом врага. И будут правы. Нас не за тем сюда послали, чтобы мы отступали, только завидев противника. Значит, будем драться. И да помогут нам боги!»

Не успел консул Маний Ацилий додумать до конца свою мысль и отдать приказ к наступлению, как враги сделали свой ход. Несколько тысяч конных лучников, до этого стоявших на флангах вражеской армии, понеслись вперед с боевыми кличами. Римляне недоуменно взирали на них. Неужели эти собираются атаковать такими малыми силами? Правда, когда на легионеров посыпались стрелы, то все встало на свои места. Тяжелые пехотинцы, повинуясь командам своих офицеров, умело прикрылись щитами. А застрельщики-велиты ринулись вперед, пытаясь поразить назойливых конников своими дротиками. Правда, вражеские всадники тоже на месте не стояли. Постоянно маневрируя, они старались не подпускать велитов на дистанцию броска дротика. И вели при этом убийственный и точный огонь из своих композитных луков. А стреляли они очень точно, убивая наповал одним выстрелом римских застрельщиков, не имевших никакой брони. Со стороны это напоминало избиение младенцев. Велиты ничего не могли противопоставить стреляющим издалека конным лучниками. Их просто убивали, не входя в зону действия метательного оружия римских застрельщиков. Вскоре на поле боя из пяти тысяч велитов осталось не больше трети. Оставшиеся в живых уже ни о каком сопротивлении не помышляли и обратились в паническое бегство, быстро отступив за первую линию своей тяжелой пехоты.