Испытание эриксоном

По некоторым поводам он говорил: "Проблемы – грубая пища жизни. И любой солдат, который сидел на пайке типа "К", знает, насколько важна грубая пища для режима питания" (см. Zeig, 1980а). Подобным образом он предлагал: «Творите себе свое счастье, а невзгоды всегда сами вас найдут». Кроме того: "Обращаться адекватно с хорошим, равно как и с плохим – вот истинная радость жизни". Другому студенту он заметил: «Психотерапия начинается дома». Юной дочери своего коллеги: «А не обидно быть такой привлекательной?» Студенту: «Счастье – это одаренность ценностью всех вещей, которые имеешь» (Thompson, 1982). Коллеге, Мэрион Мур: «Гипноз – это жизненно важные взаимоотношения в одной личности, стимулируемые теплом другого». 

Косвенное предписание с использованием аналогий 

Однажды Эриксон подарил мне маленький совет в форме довольно милой аналогии. К сожалению, мне еще придется освоить его полностью, но эту аналогию я эффективно использовал при работе с некоторыми пациентами.

Я объяснил Эриксону, что работаю очень напряженно, и попросил у него помощи. Он поговорил со мной о своей собственной жизни. И рассказал, что в те времена, когда работал в больнице Элоиз в Мичигане, он сожалел, что не может проводить достаточно времени со своей семьей.

Затем Эриксон привел мне пример. «Когда человек садится за обеденный стол, ему, вероятно, захочется коктейля. Потом он может попробовать закуски. После этого, возможно, – прохладительный напиток. За этим может последовать салат, а потом – основное блюдо – мясо и овощи. После этого будет десерт. А закончится все кофе или чаем». Эриксон взглянул на меня и сказал: «Человек не может жить на одном протеине».

Склад ума Эриксона побуждал его представлять идеи, элиминируя шаг из ситуации. Метод элиминированного (исключенного) шага – это суть косвенного наставления.

Мне хотелось услышать совет: «Не работай так напряженно». У него, собственно, не было большого выбора. Он мог бы сказать: «Послушайте, не работайте так напряженно». Однако Эриксон дал этот совет в форме аналогии, что сделало идею запоминающейся и живой.

Использование слов для запоминания

Он использовал не только истории, аналогии и фразы, чтобы обеспечить запоминание. Он также применял особые слова. Как было отмечено ранее, Эриксон изучал словарь с ранних лет. Осознание множества значений слов служило краеугольным камнем его косвенной техники.

Во время учебных семинаров он постоянно испытывал меня историями, чтобы повысить мою гибкость. Как-то он взглянул на меня и произнес: «Вы косны». Я задумался. «Хорошо, по сравнению с Эриксоном, я косный». Впоследствии я обдумывал эту коммуникацию. «Косный» могло относиться как к позе моего тела, так и к складу моего ума. Когда люди входят в транс, их поведение фиксировано и отличается косностью. Эриксон знал, что я подвергал сомнению свою способность входить в транс. Я полагаю, его колкость насчет косности была палкой о двух концах.

Замечательный пример того, как Эриксон использовал слова в качестве инструмента, содержится в его статье «Метод, применяемый для формулирования сложной истории с целью наведения экспериментального невроза у гипнотического субъекта» (Erickson,

1944). В ней он дает обоснование каждому слову, выбранному для наведения транса.

Косвенное предписание, направляющее ассоциации

Истории, фразы и аналогии не просто вносят энергию в терапию и делают идеи запоминающимися; они также используются для того, чтобы направлять ассоциации. Проблемы часто порождаются бессознательными ассоциациями. Если проблемы порождаются на уровне ассоциаций, то чаще всего именно на этом уровне их лучше всего изменять. Истории можно использовать для того, чтобы придавать другое направление ассоциациям внутренней жизни пациента. Простое обсуждение ситуации не всегда терапевтично.

Я вспоминаю, как Эриксон заставил меня бросить курить трубку. Я был заядлым курильщиком, а он не одобрял курения. А я, на некотором уровне, явно одобрял это занятие. В те времена курение соответствовало моему образу «молодого психолога».

Эриксон увидел, что я курю трубку на заднем дворике его дома. (Я никогда не курил в стенах его офиса.) Когда я вошел для продолжения беседы, он рассказал мне длинную, веселую и извилистую историю о своем друге, курившем трубку. Насколько я помню, его друг выглядел нелепо, не только куря трубку, но даже когда набивал ее табаком.

Я думал: «Я курю трубку несколько лет и не выгляжу нелепо». Эриксон продолжал рассказывать мне, как нелепо выглядел его друг, когда вытряхивал табак из трубки; он выглядел нелепо, когда поджигал табак; он выглядел нелепо, потому что он не знал, куда девать свою трубку; потому что не знал, как ее держать.

Клянусь, эта история продолжалась час. Я не мог себе представить, что существует столько разных способов выглядеть нелепо. Все это время я думал про себя: «Зачем он рассказывает мне эту историю? Я не выгляжу нелепо».