Испытание холодом.

Ник Львовский - Испытание холодом

Испытание холодом

Человек шел, еле переставляя ноги.  Им бросало из стороны в сторону, шатало, словно он плыл на ветхом суденышке во время страшной бури. Спотыкался, цепляясь за собственные конечности.  Несчетное количество раз без сил валился на землю, но вставал, чтобы продолжить свой путь в никуда. Чтобы идти.  

     В его глазах, которые уже не видели, потому что ослеп, полнейшая безнадега. Он давно утратил надежду на то, что придет хоть куда-нибудь. Но все равно уперто сунул дальше, словно пытаясь кому-то что-то доказать.

     У него вообще не осталось ни грамма веры. Во что угодно. Уже не помнил, когда повернул не туда … . И как это случилось, что оказался не там, и не в то время. И почему именно он.

     Последние, жалкие крохи памяти развеялись, поддавшись порывам ветра, беснующегося в его голове. Спросил бы его кто-нибудь … . Хотя какие здесь посторонние … . Но все же, спросил, поинтересовался, какое имя ему дали при рождении.  И он не знал бы что сказать в ответ. Потому что все оставлено там … оглянулся … привычка «видеть» еще не искоренилась … и зря … опять споткнулся и рухнул, как подкошенный.

«Вот дерьмо» - ругнулся мысленно. Чтобы сказать, то же самое вслух надо иметь силы. А их кот наплакал.

     Чтобы встать – надо иметь волю. А ее черт забрал себе вместе с душой … за какие-то грехи. Где-то там, в глубинах подсознания, еще теплится воспоминание, что тех грехов у него было полным полно. И поэтому удивления нет. Есть только вселенское понимание того, почему его нутро абсолютно пусто. Того, что служитель ада, удовлетворенно потирая копытами и причмокивая свиным рылом, вынул оттуда все, оставив один только холод. Такой же, как и вокруг. Всепоглощающий. Тот, который навсегда.

   ….  Да … Холод…. Надо вставать, а то замерзнешь …

….  Но мне же не холодно…

…. Это тебе только кажется. Надо встать и двигаться, двигаться …. Ты должен…

…. Да пошел ты … Ничего я не должен …

…. Вставай … Вставай …. Вста ….

                             * * *

Снежная буря повредила антенну, оборвав тем самым

их единственную связь с внешним миром.  Собственно ничего страшного то не произошло. Такое случалось и раньше. Надо было лишь дождаться, когда на улице  немного стихнет разбушевавшееся стихия. Да температура упадет, а вернее поднимется,  хотя бы до отметки минус сорок – сорок пять градусов.  

        Но в этот раз все было иначе. Починить антенну, то они починили, но вот в эфире и дальше царила полнейшая тишина. Почему-то настораживающая. Доводившая радиста до бешенства.

- Земля, земля – твердил Иван, словно заклинание. Но кроме треска и шуршания помех неслышно было ничего из того, что могло бы хоть как-то поднять бедняге настроение.  

     - Ну как? – в рубку протиснулся Семеныч. Начальник станции.  Медведеобразная туша, не давала возможности  хозяину чувствовать себя комфортно ни в одном из помещений. Сказывалась элементарная нехватка жизненного пространства. Особенно для тех, кто был рядом. Иван, пребывая в расстроенных чувствах, хотел было по привычке гаркнуть «Задолбали! Закройте дверь!», но завидев, кто пожаловал, прихлопнул рот.

      Просто до этого в его рубку, якобы проходя мимо, успели наведаться почти все. Даже электрик Сан Саныч, вечно торчавший в своей каморке, и пробующий смастерить нечто новенькое, нужное, по его словам, всем позарез. Правда, его очередное детище, чаще всего оказывалось какой-то фигней, способной вызвать интерес разве что у любителей журнала «Техника молодежи». За что сей наследник Кулибина, завсегда отгребал по полной от того же Семеныча.

- Еще раз  увижу, что ты нужные станции запчасти разбазариваешь на свои подделки, выгоню к чертовой бабушке! Полетишь домой первым же рейсом! – орал начальник. Но все знали, что дальше крика дело не продвинется. Потому как у электрика были золотые руки. И ежели что взаправду приходило в негодность, то он чинил все в два счета.  А если учесть, что рейс, на который его грозились усадить, намечался не раньше чем через три месяца, то и вовсе все угрозы сводились к нулю.    

       - Пока глухо – как можно спокойнее ответил Иван.

- Ну, ничего. Раньше тоже такое случалось. Скорее всего, треклятый ураган к материку подался – начальник ободряюще похлопал его по плечу. От чего голова радиста резко подалась вниз. По направлению к столу.  И ему пришлось весьма сильно постараться, напрягая шею, чтобы не размозжить себе нос. – Так что не сади почем зря батареи –  в голосе Семеныча зазвучали хозяйственно-приказные нотки. Радист кивнул, незаметно потирая плечо, которое онемело от «проявленной заботы», и повернул ручку приемника влево. Раздался тихий щелчок.  «Глазенки» рации тут же померкли.