Испытание холодом.

        За ужином все вели себя как-то непривычно тихо. Каша с тушенкой, приготовленная Петром, ученым-геодезистом, дежурившим сегодня на кухне, не согревала душу. Ложки вяло, с неохотой стучали по алюминиевым плошкам. Один лишь Пашка, балагур и заводила, метеоролог, по совместительству работающий на станции механиком, попробовал разрядить обстановку, рассказав длинный и, по его словам, очень смешной анекдот про Петьку и Чапаева. Но неудачно. Никто не засмеялся. Скорее наоборот. Пашка поймал на себе парочку красноречивых взглядов. Что-то типа «Заткнись!», «Не видишь, что и без тебя тошно!», и умолк. Теперь тишину нарушали лишь нечастый звон посуды и тяжкие вздохи присутствующих.   Вперемежку с чавканьем.    

X * * *

        Худшие опасения подтвердились. Эфир безмолвствовал. Было принято решения снова глянуть на антенну.

       Буря, слегка утихшая накануне, опять взялась за старое. Почти горизонтальный ветер  буквально валил с ног. Снежная пороша, висевшая в воздухе цельной, монолитной стеной, была подобна туману, застилавшему своей белесой пеленой все вокруг. Видимость нулевая.

      Пашка с  Иваном шли, прицепив себя специальными защелками, такими еще пользуются альпинисты, к тросу, натянутому между железными шестами-вешками, вбитыми в мерзлый грунт. Скорость передвижения геометрически противоположна скорости ветра. То есть почти черепашья.  

     По дороге Иван молил Бога, чтобы, придя к антенне, он увидел, что та валяется на земле, или, что ее и вовсе, вырвав с крепежей, унесло. Тогда б они вернулись, и всего лишь озадачили Саныча. Но та стояла, целая и невредимая, и на душе у парня почему-то заскребли кошки. Остаться без связи – та еще перспектива.

«Хотя там, на большой Земле, тоже не дураки сидят. Поймут, что что-то произошло, и вышлют сюда самолет» - успокаивал себя радист. Но легче не стало.

      На четвертый день рация вдруг ожила. Но вместо привычной русской речи, оттуда полилось «Attention! Important information!», и дальше в том же духе. На том конце постоянно сбивались.  Возникали паузы вперемежку с руганью. Потом говоривший, будто придя в себя, продолжал излагать.

      Иван, не понявший ничего, кроме первого слова, обозначавшего «внимание» и некоторых ругательств, известных ему из американских боевиков, сорвался с места, опрокинув при этом стул, и понесся к Виталию Евграфиевичу.  Этот тридцатидвухлетний холеный щеголь, всем своим видом напоминающий английского денди, выглядел на их станции неким чужеродным существом. Кем-то, попавшим сюда совершенно случайно, по некоей ошибке.   На самом деле он был кандидатом биологических наук, прекрасно разбирающимся в своей области. Да и тяготы местного климата биолог сносил довольно таки неплохо. А еще Виталик никогда не забывал похвастать своим превосходным лондонским произношением. Почему именно лондонским никто не знал. Но на английском парень излагал чисто и без заминки.  

        - Эта какая-то ошибка. Они там белены, что ли объелись – Виталий, прослушав текст, который повторялся каждые полчаса, принял сказанное за чью-то злую шутку.  

- Что …? Что они говорят? – Иван смотрел на биолога с нескрываемым интересом. Заметив выражение его лица, растерянное и вместе с тем негодующее, понял, что ничего хорошего.

- Да они просто издеваются, приколисты хреновы! – Виталий, ничего не ответив, выскочил, как ошпаренный из радиорубки. Гул его шагов, эхом разнесшийся по коридорчику, пронесся, быстро затихнув где-то вдалеке. Иван недоуменно посмотрел ему вслед, перевалившись в пол туловища через порог.

      - Семеныч! – Виталий без стука ворвался в кабинет начальника. Тот лежал на лежаке, согнув ноги в коленях, и читал какую-то книгу.  

- Тебе чего? – он удивленно отложил чтиво и уставился на раскрасневшегося от быстрой ходьбы и распиравшего его гнева биолога.  

- Мы только что прослушали сообщение американцев – затарахтел тот. – Ну, тех, с Джорджа Вашингтона – назвал станцию. – Так они говорят, что нашему миру … - замялся, подбирая слова. -  Пришел конец - не сказал, а выдохнул из себя это страшное известие. – Было применено ядерное оружие – вынужден был присесть на табурет, стоявший у стола. – Я, когда прослушал все это, решил, что это шутка. Ихний черный юмор. Но пока бежал к вам, подумал, а если нет. Если все это взаправду – посмотрел на Семеныча так же, как пять минут назад на него самого взирал радист. Словно моля  лишь об одном – «Убеди меня, пожалуйста, в обратном!».

X * * *

      - А с ними связаться то можно? – начальник вошел в радиорубку. Сзади семенил Виталий.

- Нет – замотал головой Иван. – Это запись. Голос слово в слово талдычит одно и то же.

- Ну, так с немцами свяжись. Или нет. Лучше с норвежцами. К ним ближе, и оборудование у них получше – приказал Семеныч.

- А чего я им скажу – заныл Иван. – Я же ни слова не понимаю.

- Они все английский знают – отозвался с порога Виталий. – Ты главное свяжись.

X * * *