Испытание на прочность

Мэрилин задумчиво пила кофе и молчала. Ох уж этот Рекс. Ни дня без сюрпризов. Шустрый, как… как… Даже сравнить не с чем. Она перебирала в голове воспоминания — всё, что он рассказывал о матери и корпоративных реалиях.

— Онни, — осторожно заговорила Су Мин. — Поговори с ними. Ну, как ты умеешь. Хоть будем знать, что собой представляют, чего от них ждать.

— Конечно, — Мэрилин встряхнулась. — Не переживай, все расскажут. Ты ешь, ешь, — она протянула сестре еще один сэндвич. — Что конкретно хочешь узнать?

— Все, — ответила Су Мин, жуя. — Вообще все. Но в первую очередь, как и почему Рекс их вывез. Может, поймем, что с ними делать, пока он не появится. А во вторую, как такие люди получаются. Особенно девчонка. Увидишь — поймешь, — предугадала она вполне очевидный вопрос.

Немного помолчали, затем Су Мин снова заговорила:

— Чтобы потом тебя не отвлекать. С отъездом у нас как?

— Если решишь выезжать прямо сейчас, то через три часа выдвинемся, — пожала плечами Мэрилин. — Но я буду очень зла. Девчонок толком начинаю набирать только завтра.

— Это много времени займет?

— Нет. Совсем нет. Историю с Хеленой знает весь сектор, Эрну кандидатки осаждают уже несколько дней. Подходящих отберем быстро, не беспокойся.

— Обожаю тебя, онни, — Су Мин чмокнула ее в щеку. — Лина позвонит, когда гостьи проснутся.

Мэрилин кивнула и задумчиво посмотрела на чашку с недопитым кофе.

— Ой! Совсем забыла! — вдруг повеселела сестра. — А ведь тебе попросили передать подарок.

Она наклонилась и пошарила под кроватью.

— Вот.

На покрывало лег внушительный термобокс.

— Это что? — удивилась Мэрилин.

— Не знаю, — даже не пытаясь врать убедительно, ответила Су Мин. — Открой — и увидишь. Открывай, открывай. Это от Рекса. Мы все проверили. Безопасно.

Совершенно заинтригованная, ее собеседница щелкнула замком, откинула крышку. Из термобокса вырвалось облако ледяного пара, а Мэрилин заглянула внутрь и… рассмеялась.

— Вот же… язва! А ведь казался таким пай-мальчиком… — сказала она, доставая по брикету мороженого себе и гостье. — Ты посмотри-ка, натуральное.

Су Мин с любопытством покрутила угощение в руках, разглядывая дорогую фабричную упаковку: неяркую, сдержанную, очень красивую.

— Ого! Онни, а к чему это? Ты просила мороженого?

Мэрилин улыбнулась, аккуратно развернула обертку и попробовала лакомство, прикрыв глаза от удовольствия.

— М-м-м… божественно… Да все просто. Я его расколола на мороженом. Ну… тогда… ты поняла. Спросила: мороженое у корпов такое же вкусное, как в нашей помойке, или…

— И он посыпался, — догадалась Су Мин.

— Дернулся. Едва заметно, но дернулся.

— А теперь прислал подарок, чтобы ты лично проверила, — Су Мин рассмеялась. — Онни, но ведь оно, и правда, вкуснее. Однако…

Сестра сделала загадочное лицо и снова пошарила под кроватью. На этот раз достала компактный голопроигрыватель.

— Есть кое-что еще. Это на сладкое. Запись одноразовая. Посмотрим вместе?

Она с удовольствием понаблюдала, как в глазах Мэрилин вспыхнул хорошо знакомый хищный огонек, после чего включила девайс, переставила ползунок хронометража на определенное время и трижды быстро нажала на кнопку паузы. Голограмма танцующей у шеста девушки медленно растаяла, и над зеркалом проектора возникла совсем другая картинка: номер в отеле и крупный мужик с мерзкой харей, сидящий в кресле.

Да. Это было даже лучше, чем мороженое. А уж в сочетании… Все-таки Рекс — отличный партнер. Хоть и корп.

* * *

— Эрика… Эрика… — на каждом выдохе, полном наслаждения.

Острые ногти раздирают спину, девушка под Диего уже не стонет, а кричит в восторге, и темп все нарастает и нарастает.

— Эрика!

Но тут она выгибается навстречу, Диего скатывается с нее, а партнерша седлает его сверху, сжимая бедрами. Рассыпавшиеся длинные волосы закрывают ее лицо.

— Эрика!

Она насаживается до упора, одновременно наклоняясь так, что твердые соски задевают его грудь.

— Эрика, да! Да! — Диего стискивает нежные бедра, впивается в них пальцами, натягивая партнершу и одновременно подаваясь ей навстречу.

Наслаждение захлестывает, тело сводит судорога удовольствия, и тут девушка на нем выпрямляется, запрокидывает голову, отбрасывая внезапно не черные, а рыжие волосы, и Диего, парализованный ужасом и одновременно каким-то болезненным экстазом, смотрит в лицо Рыжей Линды. Та скачет на нем, по-прежнему не сбавляя темпа, гортанно вскрикивая, выгибаясь, а когда снова наклоняется вперед, он видит, что никакая это не Линда, а Хелена. Светлые волосы рассыпаются по обнажённым плечам.

Хелена приподнялась, насадилась снова, но теперь это уже не она, а Юкки-шлюха — тощая, не такая ухоженная, но все равно смазливая.

Диего словно парализовало, он не мог ни пошевелиться, ни даже вскрикнуть. Лишь понимал, что все это неправильно. Вот только ему было мало. Он в ужасе, он не чувствовал своего тела, но молился, чтобы она… они не прекращали двигаться. Никогда не прекращали. Хотелось выть от ужаса и одновременно от наслаждения. Рассудок трещал от этого противоречия, а потом, наконец, пришло запоздалое осознание: все происходящее — сон. Всего лишь сон.