Испытание на прочность

Каору, все еще недоумевая, опустился на подушку напротив собеседницы и… тут же едва не подскочил, потому что, наконец, узнал эту… эту… новую «посланницу»! Конечно, гость попытался скрыть свое запоздалое прозрение, но от женщины это не утаилось. Она тонко улыбнулась:

— Очень часто мы видим лишь то, что нам считают нужным показать. Однако иногда перед нами обнажается истина.

Хозяйка плавным движением потянулась к чайнику, подняла его и изящно наклонила, придерживая крышку. В крохотные чашки, которые стояли посередине столика, словно разделяя сидящих, полился горячий ароматный чай.

Женский голос звучал мелодично, обволакивающе:

— Господин оябун уже определил положение вашей семьи в организации, потому дал мне четкие инструкции относительно демонстрации и транслирования его воли. Но здесь и сейчас я говорю как частное лицо, у которого есть свое видение ситуации.

С прежним изяществом она поставила чайник, вежливым коротким жестом предлагая гостю взять любую из чашек.

Каору перевел дыхание. После недолгих колебаний он придвинул к себе левую. Ему очень хотелось проверить напиток химанализатором, однако это было бы вопиюще невежливо. А вежливым следовало оставаться даже с врагом.

— Скажи, Исикава-cан, как твой дядя видит свое будущее в другом мегаплексе? — словно не заметив его сомнений, спросила Мэйуми.

— Он не делится со мной такими размышлениями, — сухо ответил Каору.

— Очень жаль. Потому что я уже знаю, какое будущее его ждет, — женщина плавно взяла вторую чашку и отпила глоток: — Никакого. Он будет убит, едва конвой отойдет от наших мест.

Она сидела ровно, с идеально прямой спиной, глядя в глаза собеседнику, который с огромным трудом выдержал ничего не выражающий взгляд в упор.

— Твоему дяде не составит труда узнать маршрут следования конвоя, как и то, куда отправились ликвидаторы организации.

Мэйуми, сделав еще один крохотный глоток, мягко поставила чашку на столик.

— Не опасается ли посланница оябуна, что я передам этот разговор не только своему, но и ее господину?

— Передавай, — улыбнулась женщина. — Даже если ты ведешь запись, я объявлю ее фальсификацией, а сама признаюсь, что отклонила твои притязания, из-за чего навлекла на себя месть. Только и всего. Угадай, кому поверят?

— Зачем же ты нам помогаешь?

— Когда будешь пересказывать дяде наш разговор, уточни у него, каково мое положение в организации и насколько я в действительности защищена.

— То есть из страха перед нашей семьей ты решила предать своего господина? — презрительно усмехнулся собеседник.

Мэйуми словно не заметила его пренебрежения:

— У меня есть свои цели. А может, я выполняю приказ оябуна и втираюсь к вам в доверие. Или хочу соблазнить тебя и настроить против дяди. Или собираюсь соблазнить обоих, а потом сказать оябуну, что вы осмелились посягнуть на то, на что не имели разрешения. При желании можно придумать множество версий, Исикава-сан.

— Я передам твои слова, — Каору поставил на стол чашку, из которой так и не сделал ни одного глотка, поднялся и стремительно вышел.

Ждавшая в коридоре его появления служанка сразу проскользнула обратно в номер. Только тогда гость понял, что не поклонился Мэйуми перед уходом.

На миг он задумался о том, как подобная невежливость будет истолкована посланницей оябуна, однако быстро понял, что это уже не имеет большого значения. Широкими шагами юноша направился к лифту. Что бы ни затевала хитрая шлюха, сообщить ее слова дяде было необходимо.

* * *

Горе побеждённым. Занятно, что путь к поражению у многих одинаков — постепенная утрата контроля над ситуацией.

Так произошло и в этот раз. Как всегда, незаметно. День за днем, неделя за неделей ситуация менялась, но поскольку перемены эти были постепенными, то узнали о них, когда стало слишком поздно.

Сначала часовые начали немного забивать на свои обязанности. Затем старшие — забивать на контроль над часовыми. Следом снизился контроль над точками возможного сосредоточения противника. И в завершение старшие перестали отслеживать слухи, а доклады прикормленных людей начали попросту игнорировать.

А потом расклады поменялись, и внезапно вероятный противник превратился в реального.

Такое случалось не раз. И не раз повторится. Но всегда будут люди, идущие к поражению именно таким путем: через разгильдяйство.

Среднего роста крепкий мужчина оттащил тело убитого противника в сторону, чтобы кровь, бегущая из раны, не заливала пол под окном. В здании еще изредка слышались одиночные выстрелы, но гранатные разрывы и автоматные очереди уже стихли. Зато с улицы донеслась короткая пулеметная. Ожидаемо. Убийца покрепче перехватил принесенный с собой короткий ломик и, пренебрегая правилами переговоров, спросил в гарнитуру:

— Что там у вас?

— Люди бонзы появились. Но минут десять еще точно есть.

— Успеем.