Испытание на верность

В санитарной роте, кажется, все в порядке: столы застланы белым, хирургический инструмент поблескивает никелем, банки с лекарствами и салфетками расставлены на полках. Врачи, санитары отдыхают на полу, но в любую минуту готовы подняться. Дежурный по роте тихим голосом, приглушенно, рапортует: рота готова к приему раненых.

Матвеев жестом останавливает дежурного и подходит к телефонисту:

— Со вторым хозяйством есть связь? Немедленно Бородина…

Связь уже есть, но немедленно не получается: комбата долго не могут найти.

— Ну, что у вас? Докладывайте! — потребовал Матвеев, когда комбат появился на другом конце провода.

Бородин докладывает обстоятельно, но Матвеева сейчас эта обстоятельность только раздражает: важнее трофеев, захваченных батальоном, надо знать, выполнена ли задача.

— Где вы сейчас находитесь, в Ширяково?

— Противник перешел в контратаку с танками, а поддержки артиллерией нет, и роты отошли на исходное…

— Почему не доложили сразу? Хозяин знает? — возмущенно спросил Матвеев. — Оставили деревню и молчат!

— Связь только что дали, — спокойно отвечает Бородин. — К тому же обстановка была неясной…

— Приводите подразделения в порядок. Задача должна быть выполнена. Понятно? Я сейчас выхожу к вам! — Больше, чем на комбата, не сумевшего удержать деревню, Матвеев негодовал на Исакова: как он может проявлять инертность в такую ответственную минуту! — Да, Бородин, позовите к телефону секретаря партбюро полка. Он где-то у вас.

— Отсекр ранен в ногу, — тем же невозмутимым голосом сказал комбат. — Сейчас эвакуируем…

— О, черт! — Матвеев подозвал дежурного: — Скоро подвезут раненых. Если что не готово к приему, поднимайте людей и делайте.

Он не решился по телефону справляться у комбата о потерях, но если выбиты из деревни, так не без этого. Однако, куда могла запропаститься батарея, ведь посылали?! Надо идти и самому во всем разобраться.

* * *

Время близилось к полудню, а никаких приказов не поступало: ни назад, ни вперед. Пулеметчики лежали на опушке леса в мелких окопчиках для стрельбы, отрытых по собственной инициативе. Пора бы уже пообедать, но команды отправлять людей за едой не было.

Небо затянуто серой мглой, однако вражеская авиация летает. Остроносые, с хищно вытянутым туловищем и распластанными крыльями истребители, издали похожие на крестик, патрулируют над окрестностями. Сама деревня кажется дальше, чем была ночью, в синеватой дымке избы выглядят плоскими, будто вырезанными из картона, все на одно лицо.

Из-за деревьев вынырнул командир роты Туров, пригнувшись, подбежал к пулемету и лег рядом с Лихачевым.

— Сейчас будем наступать. Приказано выбить противника из деревни. Рядом с нами пойдет и первый батальон. Наша рота во втором эшелоне, за пятой. Как только ударит артиллерия, сразу вперед. Держаться, как и ночью, на фланге роты. Тебе понятна задача, Лихачев?

— Ясно, товарищ лейтенант! А как огонь вести, если впереди будут боевые порядки пятой?

— Это ничего, будете вести огонь в промежутки между наступающими. К тому же наша рота фланговая. Ленты снаряжены?

— Да, набили все восемь.

— Ну и хорошо, патронов не жалеть. А там, если возьмем деревню, боеприпасов подбросят. Как настроение расчета?

— На уровне, товарищ лейтенант. Свою задачу выполним, за нас не беспокойтесь.

— Я на вас надеюсь, Лихачев. Газин будет находиться с другим расчетом, поэтому действуйте самостоятельно.

Вскоре ударила артиллерия. Полковые орудия били откуда-то сзади залпами. Сизые клубки разрывов расползлись по окраине деревни. Зачастили вразнобой батальонные минометы. Пятая рота пошла на деревню. Когда она отдалилась от опушки метров на сто, вслед за ней поднялась и четвертая рота.

— Вперед! — кричали командиры. — Не отставать!

Батарея, сделав пять залпов, примолкла, только минометы еще постреливали, но уже не скороговоркой, а будто раздумывая, цедили сквозь зубы по слову: выстрел, потом через некоторое время еще.

— Выдохлись! — зло бросил Лихачев. — А пятая еле ползет…

Наступающие шли молча, не открывая огня. Когда до деревни оставалось метров триста, противник поставил заградительный минометный огонь, раздались первые очереди из пулеметов. Хотя наступление вела пятая рота, а четвертая просто следовала за ней, потери несли обе роты в одинаковой степени. Упруго, хлестко посвистывали пули, будто кто-то на всю отмашку стегал по воздуху бичом. Разбрасывая землю и куски дернины, часто ложились разрывы мин. Осколки под машинку стригли траву вокруг воронок, зло фурчали на излете.

— Вперед! Бегом!

В грохоте и свисте глохли человеческие голоса, падали бойцы. Одни поднимались, перебегали, другие оставались лежать навсегда. Новые залпы накрыли наступающих. Дымом заволокло все поле. Роты залегли. Боевые порядки смешались.