Испытание невиновнстью

— Мне дали понять, что мои показания, снимающие с вашего брата обвинение в убийстве, могут иметь неприятные последствия. Могут принести всем вам новые тревоги.

— Потому что вновь начнется следствие?

— Да. Вы уже об этом думали?

— По-моему, отец считает, что это неизбежно.

— Сожалею. Искренне сожалею.

— Почему, доктор Колгари?

— Мне невыносима мысль, что я могу ввергнуть вас в новые неприятности.

— Но если бы вы смолчали, вы были бы недовольны собой?

— Конечно. По-моему, восстановить справедливость — дело чрезвычайно важное. Но теперь.., я начинаю думать, что, возможно, есть еще более важные вещи.

— Например?

Он сразу подумал об Эстер.

— Например, защитить невиновных.

Глаза у девушки стали еще более непроницаемыми.

— О чем вы думаете, мисс Аргайл?

Она немного помолчала.

— Помните, как сказано в Великой хартии вольностей[17]: «Никому не будет отказано в справедливом суде».

— Понимаю, — сказал он. — Таков ваш ответ…

Глава 7

Доктор Макмастер был старик с кустистыми бровями, серыми проницательными глазами и упрямо вздернутым подбородком. Откинувшись в потрепанном кресле, он внимательно разглядывал гостя. И похоже, остался доволен тем, что увидел.

У Артура доктор тоже вызывал симпатию. Кажется, в первый раз после возвращения в Англию он, похоже, встретил человека, который способен будет понять его чувства.

— Благодарю вас, доктор, что согласились меня принять.

— Право, не за что! С тех пор, как я ушел на покой, просто умираю от скуки. Мои молодые коллеги внушают мне, что я должен сидеть сиднем и лелеять мое старое слабое сердце, но это не по мне. Нет. Послушаешь радио — сплошная болтовня, посмотришь телевизор — и то по настоянию экономки — сплошные фильмы. А я человек деятельный, привык изнурять себя работой. Не могу смириться с бездельем. Читать тоже долго не могу — глаза устают. Поэтому не извиняйтесь за то, что отнимаете у меня время.

— Прежде всего мне бы хотелось, чтобы вы поняли, — начал Артур, — почему я никак не оставлю всю эту историю. Казалось бы, миссию я свою выполнил: засвидетельствовал невиновность несчастного молодого человека, ставшего жертвой моей временной потери памяти. Теперь самое разумное — уехать и забыть обо всем. Ведь так?

— Как сказать, — заметил доктор Макмастер и, помолчав, спросил:

— Вас что-то тревожит?

— Все тревожит. Видите ли, мое признание было принято совсем не так, как я ожидал.

— Вот в этом как раз нет ничего удивительного. Такое сплошь и рядом встречается. Мы ведь все загодя в уме репетируем, не важно, что именно: будь то консилиум с коллегами, предложение руки и сердца любимой женщине, встречу с однокашником после каникул… А на деле все часто происходит совсем не по нашей схеме. У вас все было продумано — что скажете вы, что вам ответят, ан нет, не тут-то было — и ваши слова не те, и ответы другие. Наверное, поэтому вы и огорчаетесь.

— Да, наверное.

— Чего же вы ожидали? Что они будут перед вами распинаться в благодарности?

— Чего я ожидал… — Артур задумался. — Обвинений? Возможно. Негодования? Весьма вероятно. Но все-таки и благодарности тоже.

Макмастер хмыкнул.

— Стало быть, никакой благодарности, как, впрочем, и особого негодования не было?

— В общем.., да, — признался Артур.

— А все потому, что вы многого не знали, пока не приехали сюда. Так что же привело вас ко мне?

— Хотел бы понять, что это за семья. Я располагаю только общеизвестными фактами. Славная бескорыстная женщина делает все, что в ее силах, для своих приемных детей. И при этом еще самоотверженно трудится во благо общества. Словом, удивительная, редкая личность. Второе же действующее лицо — трудный ребенок, потом трудный подросток и, наконец, молодой человек, не раз преступавший закон. Вот все, что мне известно. Но я не знаю ничего о самой миссис Аргайл.

— Вы верно рассудили, — одобрительно заметил Макмастер. — Попали в самую точку. Расследуя убийство, всегда стоит задуматься о том, что представляет собой личность убитого. Обычно же все стараются выяснить, что было на уме у убийцы. Вероятно, вы считаете, что миссис Аргайл из тех женщин, которых просто не за что убивать.

— Так считают все, насколько я знаю.

— С точки зрения общепринятых правил морали, вы совершенно правы, — сказал Макмастер, потирая нос. — Но, если не ошибаюсь, китайцы считают, что благотворительность скорее грех, чем добродетель. В этом что-то есть, знаете ли. Благотворительность искажает отношения между людьми. Связывает по рукам и ногам. Окажите кому-то услугу, и вы почувствуете расположение к этому человеку, чуть ли не любовь. А он, чувствует ли он к вам такое же расположение? Любит ли он вас? В принципе, конечно, должен. А на деле?

Доктор помолчал.

— Ну так вот, — снова заговорил он, — посмотрим, что получается. Миссис Аргайл с полным основанием можно назвать безупречной матерью. Но она переборщила с благодеяниями. Вне сомнения. Во всяком случае, всегда демонстрировала свою готовность облагодетельствовать.

— Дети у нее приемные, — вставил Артур.