Испытание. По зову сердца

— Ты чего удивилась? В отношении отца? Так я приехал на его машине. Мою он отправил восвояси. А вызвал свою, вручил мне большущий тулуп, попросил закутать тебя потеплее и привезти к нему. А это, дорогие и милые девчата, — Костя хлопнул по ящику, — для вас от славных летчиков-штурмовиков. Ну, прощайся с подружками, — подтолкнул он Веру к Варюше, — и двинем. Всего вам хорошего! — Костя попрощался с каждой за руку.

Выйдя из палаты, Вера остановилась в коридоре.

— Ты чего?

— Мне надо ж обязательно в отдел кадров фронта к самому генералу Алексашину.

— Ну так что ж? Раз надо, значит, будем. А теперь куда?

— С врачами попрощаться.

* * *

Вера и Костя сидели, закутавшись в просторный тулуп, тесно прижавшись друг к другу, и им мороз был нипочем. Для них не было большего блаженства, как сейчас. Не обращая внимания на Польщикова, который всю дорогу то и дело оттирал стекло от замерзания, Костя не выпускал Вериных рук из своих могучих ладоней.

— Если бы ты знала, как я жажду остаться с тобой где-нибудь наедине, как тогда в сорок первом в глухомани.

— А потом? — тихонько в ухо прошептала Вера.

— А потом взял бы на руки и закружил бы тебя...

— А что ж дальше?

— Что было бы дальше — не знаю... Но знаю, что всем своим существом, действиями и страстью выразил бы то, что слито в двух словах — «люблю тебя». — И Костя прильнул губами к ее щеке.

Вера погрозила пальчиком и выразительно показала глазами на водителя.

— Ему не до нас, — Костя все же принял достойную позу. Шушукаясь, они не заметили, как у Гусино машина свернула влево, и Польщиков спросил:

— Куда вам, в первый или во второй эшелон штаба?

— Раз в штаб, значит, в первый, — ответил Костя.

За Гусиным, на большаке, у шлагбаума, часовой их остановил и вызвал из домика дежурного.

— Вы к кому?

— К генералу Алексашину, — ответила Вера и доложила, кто она.

— Минуточку, — козырнул дежурный и убежал в домик. Минут через пять вновь появился и сказал: — Вы, товарищ Железнова, проходите, а вы, товарищ летчик, поезжайте вон туда, — показал он на ряд машин, — поставьте свой «газик» и сами можете там в бараке отогреться.

Веру на пороге встретил майор Токарь и предложил ей раздеться, а потом провел через сени к начальнику. Вера вошла и у дверей остановилась.

Генерал разговаривал по телефону с полковником для важных поручений командующего:

— ...Когда Железнова направлялась первый раз в тыл, ее инструктировал Маршал Жуков и генерал Соколовский. Было бы хорошо, чтобы награды ей вручил сам Василий Данилович.

— Здравствуйте, Вера Яковлевна, садитесь. — Алексашин предложил стул. — Не виделись мы вечность. Надо о многом с вами поговорить...

Раздался звонок. Звонили от командующего. Кладя трубку, генерал сообщил:

— Через полчаса нас примет командующий. Поздравляю вас, от всей души поздравляю, — Алексашин тряс ее руку. — Вы, Вера Яковлевна, награждены орденами — Красной Звезды и Красного Знамени.

— Служу Советскому Союзу! — волнуясь, проглатывая слова, ответила Вера. — А как же Михаил Макарович и вообще вся наша группа?

Генерал Алексашин раскрыл папку и положил перед ней два приказа.

Одним награждалась вся группа за дела сорок второго года, а другим — за Смоленскую операцию.

— А Михаил Макарович? Наш старший?

— А, ваш старший? Он награжден первым приказом орденом Красного Знамени, а второй раз — Указом правительства — орденом Ленина.

— А где же он? — Вера бегала взором по строчкам приказов.

— Да вот он, — Алексашин взял первый приказ, показал раздел, где было напечатано: «Наградить орденом Красного Знамени», и прочитал: — Капитана Орлова Георгия Сергеевича. Тогда он был еще капитаном. А Указа у меня нет.

Вера многозначительно смотрела на генерала:

— Вот кончилась бы война, так пожалуй и не нашли бы друг друга. Все эти два года я крепко уверовала, что он Михаил Макарович, и строго оберегала это его имя.

Зеленый домик командующего ничем не отличался от остальных домиков этого леса. В приемной, кроме его порученца, никого не было.

— У командующего полковники Алексашин и Ильницкий. Они по вашему делу, так что чуточку подождите, — жестом порученец показал на стул у окна и скрылся за дверью, обшитой коричневым дерматином, и тут же вышел.

— Прошу вас, — он распахнул дверь.

— Здравствуйте, Вера Яковлевна, — генерал Соколовский протянул ей руку. — Как здоровье?

— Практически здорова. Раны затянулись. Готова к выполнению нового задания.

— С заданием следует повременить. Вам надо после ранений как следует подлечиться, набраться сил, здоровья, укрепить нервы, а уж потом будем говорить и о задании, — и он перевел взгляд на Ильницкого: — Дайте ей отпуск и отправьте ее в такое место, где бы можно было и полечиться и отдохнуть.

— Большое спасибо, товарищ командующий. Но я прошу Вас перво-наперво разрешить мне съездить в Сибирь к маме. Ведь я ее, да и вообще всех своих, не видела с первого дня войны.

— Я не против. Но рекомендую посоветоваться с врачами. А теперь слово за генералом Алексашиным.

Алексашин поочередно зачитал оба приказа, и командующий вручил ей оба ордена. На что Вера ответила более чеканно, чем полковнику Ильницкому: