Испытание. По зову сердца

— Он? Хорошо. Привык. Верит и свою повязку бережно охраняет. Глядя на него, и я верю.

— И верь. В вере матери великая сила!..

Зазуммерил телефон. Звонил Хватов.

— Здравствуй, — приветствовал его Железнов. — Поздравляю. Всей душой радуюсь за тебя. Поезжай, а мы тут с Ириной Сергеевной для нее все подготовим.

Яков Иванович положил трубку и подошел к Ирине Сергеевне.

— Слышала, мать моя?

— Слышала и все обдумала. — Ирина Сергеевна поднялась: — Не теряя времени, я полетела в Афонино. Там живет одинокая старушка Ефросинья Александровна — прирожденная няня. Буду ее уговаривать взять на время Наташу. Старушка опрятная, избушка ее чистенькая. И мне кажется, что девочке у нее будет хорошо. А поначалу, пока мы в резерве, она побудет у меня.

— Поезжай, — только и сказал Яков Иванович. Проводив ее, сразу же сел за стол и стал писать письмо жене.

Хватов приехал на другой день к обеду. Машина подкатила к дому Валентиновой. Ирина Сергеевна выбежала на крыльцо. Приняв с рук Хватова спавшую Наташу, отнесла ее в дом и бережно, чтобы не разбудить, опустила на свою кровать.

Хватов стоял посреди избы, не зная, что делать. Его выручила Ирина Сергеевна.

— Давайте обедать. К обеду я пригласила Якова Ивановича. Позвоните ему, он у себя.

Растроганный такой заботой, Фома Сергеевич подошел к Валентиновой и поцеловал ее руку.

— Большое вам спасибо!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

В дождливое утро 7 августа, когда еще была в разгаре Курская битва, Западный фронт на стосорокакилометровом — от Копыревщины до Кирова — пространстве перешел в наступление, нанося главный удар на Рославль.

Командование группы армий «Центр», возглавляемое генерал-фельдмаршалом фон Клюге, страшно боялось, как бы на смоленском направлении не прорвались советские войска и не овладели бы «Смоленскими воротами» — пространством между реками Западной Двиной и Днепром, и не только потому, что они были «воротами на Москву», но еще и потому, что являлись и «воротами в Белоруссию», через которую шли пути в восточную Пруссию и Польшу.

Дивизию генерала Железнова вывели на фронт юго-восточнее Дорогобужа, в район Теплянки, потеснив для этого справа и слева соседние дивизии.

На направлении главного удара Железнов поставил самый сильный полк майора Тарасова, левее — полк майора Кожуры и во втором эшелоне расположил полк подполковника Дьяченки.

Хватов решил перебраться на НП Тарасова. Его Железнов остановил:

— Зачем?

— Там Тарасов и Кочетов в своих новых должностях впервые будут вести бой, а потому как-то на душе не совсем спокойно.

— Так ты что ж, вместо них командовать будешь?

— Командовать не буду, но поддержать — поддержу, — упорствовал Хватов.

— Там же Милютин. Сильный поддержатель.

— Милютина направлю к Кочетову. Сражение, Яков Иванович, как я вижу, предстоит тяжелое и упорное, так что нам, политработникам, надо быть там, где решается судьба боя, на главном направлении.

— Я не согласен и доложу члену Военсовета, — Железнов использовал последний аргумент. Хватов улыбнулся, помахал рукой и пошел ходом сообщения к машине. Там он встретил Валентинову — она подвозила боеприпасы на позицию артполка.

— Не знаете, как там Наташа? — спросил ее Хватов. — Вторые сутки не видел.

— Возвращаясь с базы, заскочила. Она еще спала. Лежит, ручонками раскинулась, дышит спокойно. Румяненькая. Ефросинья Александровна говорит, что девочка к ней привыкла и ест хорошо.

— Привыкла? Ест хорошо? Прекрасно. — Хватов смотрел на Валентинову полным надежды взором. — Дорогая Ирина Сергеевна, скоро начнется бой, и вряд ли я смогу вырваться. Будьте матерью, пожалуйста, посмотрите за ней. А я поехал в полк к Тарасову.

В эту промозглую ночь саперы, эти боевые труженики, вслепую проделывали в минных полях и проволочных заграждениях — своих и противника — проходы.

Тарасов и Хватов не отрывались от наблюдательных щелей: мороз ходил у них по коже в ожидании взрывов там, где в мути дождя вспыхнувшие ракеты широкими блицами катились к земле. Нетерпеливое ожидание одолевало и Кочетова с Милютиным, находящихся на своем НП. Ведь они отправили туда группу старшины Щукина с волокушами, в которых находились большой взрывной силы заряды.

Они хорошо знали, что если пуля чикнет по детонатору, то от этих людей и кусков не соберешь. Время прошло, а взрывов нет.

И вот наконец с первым артиллерийским выстрелом сухие взрывы потрясли воздух. Они долетели и до Железнова.

— Свершилось! — звучно выдохнув, произнес он.

И не успели саперы вернуться в свои траншеи, как взревела страшным раскатистым и беспрерывным громом артиллерия и почти два часа долбила позиции врага. Но на этот раз противник на время артиллерийского наступления отвел почти всю свою пехоту с переднего края в глубину.

Полковник Куликов это предвидел и вторую и третью его траншеи накрыл сильным огнем. Все же большая часть гитлеровцев в блиндажах уцелела. И как только Куликов перенес огонь в глубину, они вернулись в свои огневые точки и оказали упорное сопротивление наступавшим полкам Железнова.