Испытание. По зову сердца

Время подходило к закрытию столовой, а больше половины офицеров еще не ужинало. Гантман по такому случаю оставил в столовой старшую официантку и дежурную повариху, а остальным скомандовал:

— По домам!

Боясь, как бы не столкнуться у крыльца с новоявленным ухажером, Вера вышла из столовой через кухню и кружной тропой поспешила к своему амбару, где квартировала вместе с Устиньей Осиповной.

— Тетя Стеша, я забежала только предупредить тебя, что я иду на свидание к гауптману. — И она повязала голову белым платком.

— К гауптману? — всплеснула руками тетя Стеша. — Ты что, с ума сошла? Да этот зверюга в один момент тебя скрутит. Не ходи. Пусть сюда идет. При мне этого не позволит.

— Сюда нельзя. Сегодня надо передать «Гиганту» много новостей. Иду, чтобы обезопасить себя на ночь.

— Ах, Юля, Юля, — по-матерински обхватила ее Устинья, — боюсь за тебя, голубушка.

— Не бойся. Я за себя постоять сумею. — Вера потрясла кулаками.

Устинья проводила ее до самого поворота к столовой и там еще долго стояла, вслушиваясь в темноту, готовая идти за Верой.

Поначалу Вера тащилась бором, словно на казнь, и лишь миновав дом обвера, взяла себя в руки. «Пусть только попробует!..»

Между сосен засверкали, отражая свет ущербленной луны, окна. Вера остановилась и, всматриваясь в эти кажущиеся мертвыми бараки, искала Шенка, который обещал встретить ее у среднего входа. Но ни у одного входа его не было.

Она даже обрадовалась, что имела право повернуть обратно домой. Но вдруг сзади хрустнула ветка. Не успела она обернуться, как ее облапали здоровенные ручищи и притянули к себе.

— Не бойся. Идем отсюда подальше в лес. Там нам никто мешать не будет, — по-немецки бормотал Шенк.

— Не ферштейн. Отпустите. — И Вера ухватилась за сосну.

Абверовец, привыкший все брать нахрапом, так думал поступить и с Верой. Он подхватил ее под мышки, оторвал от сосны и поволок было в глубь бора. Вера — и где только она взяла силы — оттолкнула его и властно прикрикнула:

— Стой! Руки прочь! И слушай, герр. Я не та, за которую вы принимаете. Я девушка честная, фройлейн егрлих. Ферштейн?

— Ну и что ж? — рыкнул абверовец по-немецки. — Все вы честные, — и было схватил ее за руку, но Вера ребром ладони ударила его по ручище. — Ах так? — зашипел он. — Теперь держись. Кости поломаю, но будешь моя. — И снова облапил ее. На этот раз Вера так сильно нажала на его глаза, что тот поневоле ее отпустил.

— Так зачем же ты пришла?

— Вас? Я не ферштейн, — притворилась Вера, что не поняла.

Гауптман подбирал слова, чтобы объяснить эту фразу, а затем снова повторил.

— А? Поняла. Я шла на свидание, зюр видерзен. Ферштейн? А вы сразу, как с уличной девкой. Так нехорошо, герр гауптман. Ай, яй, яй, как нехорошо.

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не потряс ночную тьму зычный выкрик:

— Гауптман Шенк! Гауптман Шенк!

— Идите, вас зовут. — Вера потянула абверовца на тропу. Но тот не тронулся с места. Ему не хотелось с ней расставаться. Тут выручил Веру платок. Кричавший, увидев белое пятно, торопливо направился на него.

— Пауль! Ты чего? — удивился подбежавший офицер молчанию гауптмана. — Шеф по тревоге вызывает. Срочно едем в Дорогобуж.

— Моли бога, что сорвалось. — Абверовец бросил Вере по-немецки. — А то лежала бы у моих ног. На будущее запомни — из наших рук девушки не ускользают. Все. Иди!

Вера сделала несколько торопливых шагов и притаилась у сосны.

— Чего в Дорогобуж? — донесся голос Шенка.

Последовал ответ, наводивший ужас на Веру:

— Помогать полковнику Урлиху и капитану Бишеру. Приказано все ценное срочно вывезти. Что не можем вывезти — взорвать. Всех трудоспособных отправить в Германию или в лагеря, немощных — расстрелять...

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

На том же самом повороте ее встретила Устинья.

— Тетя Стеша? Ты чего?

— Пришел дед Гриша с целой компанией.

— С компанией? — удивилась Вера. — Значит, что-то случилось. — И она ускорила шаг.

Устинья ей шептала:

— Проводив тебя, я прошла к станции. Там пришел еще бронепоезд.

— А куда головой?

— На Спас-Деменск.

Дед Гриша встретил их около амбара, таинственно вынырнув из-за можжевельника, а за ним и вся его компания. Следуя за Верой, они вошли в амбар, оставив снаружи двух для охраны.

— Крошка, — представился здоровенный детина.

— Порученец «Дяди Вани», — отрекомендовал его дед Гриша. — А это ваш — связной от партизанской бригады, — показал он рукой на улыбающегося бородача.

— Степан? — удивилась Устинья. — Вот не подумала бы. Ведь мы с ним каждый день на кухне встречаемся. Он у нас помои для свиней берет.

— Вот и хорошо, — перебил ее дед Гриша. — Сними-ка лучше платок и представься во всей своей красе товарищу Крошке. — И дед Гриша поднес к лицу Устиньи коптилку.

— Это для чего?

— А на то, чтобы они тебя узнали, если вдруг ты появишься у них. Познакомились? Теперь слушайте. Вашу радиостанцию засекли и ищут. Михаил Макарович приказал прикончить здесь передачи и все шифрограммы через Степана передавать им, — дед Гриша кивнул на Крошку.